Приложение к главе 20 Из интервью Бахыта Ниязова «Лондон далеко, Лондон рядом»

Казахстанский фондовый рынок сегодня преимущественно дислоцируется в Лондоне, а реальным постсоветским финансовым центром медленно, но верно становится Москва, считает председатель совета директоров АО «Финансовая компания „REAL–INVEST.kz“» Бахыт Ниязов. В интервью «&» он заявил о необходимости создания саморегулируемой организации брокеров и управляющих, которая поможет государству существенно повысить эффективность регулирования фондового рынка.

– Бахыт Булатович, в чем главная проблема отечественного фондового рынка?

– Глобальная проблема одна, и мы много раз уже говорили о ней. Рынок, на котором фактически присутствует только одна торгуемая ценная бумага – акции АО «Разведка Добыча „КазМунайГаз“, малопривлекателен для любых групп инвесторов.

Взять те же ПИФы. Даже если исходить из правил инвестирования, установленных АФН, паевые фонды должны иметь в своем портфеле как минимум 6–7 таких инструментов. А еще необходима отраслевая диверсификация. Многие наши эксперты пытаются анализировать результаты работы институциональных инвесторов за 2007 год, а я в принципе не представляю, как стандартная УК может целиком и полностью реализовывать нормальную инвестиционную стратегию на казахстанском фондовом рынке с его локальностью, неликвидностью и сверхволатильностью.

– Правительство на словах обещает развивать отечественный рынок, а на деле иногда поступает наоборот. Размещение ENRC в Лондоне – последний тому пример.

– Уже исторически сложилось так, что казахстанский фондовый рынок успешно функционирует не в Алматы, а в Лондоне. Например, наблюдая за торговым терминалом нашей биржи, можно увидеть интересную картину: до 15.00 по алматинскому времени рынок замирает, сделки практически не заключаются, все ждут открытия торгов в Лондоне. После открытия торгов в Лондоне начинаются какие‑то сделки и в Алматы. То есть фактический рынок как элемент ценообразования существует на LSE, а у нас просто некая производная часть, какой‑то малокапитализированный и малоликвидный сегмент, который имеет корреляцию с Лондоном. Но зато наша биржа потом пытается создавать из этого разного рода аналитические материалы, публиковать рыночные цены, считая, видимо, что все это очень важно и ценно.

Но проблема заключается не только в том, что казахстанские компании листингованы в Лондоне. Существует целый комплекс вопросов, которые не позволяют эффективно запустить весь механизм. К примеру, пенсионные фонды в силу установленных правил инвестирования сейчас сократили свою активность на внутреннем рынке акций и облигаций. А они были крупнейшей группой внутренних инвесторов. Какой интерес компаниям уровня ENRC иметь листинг в Казахстане, если наш рынок столь ограничен в инвесторской базе? Или взять сегодняшнюю ситуацию с акциями РД КМГ. В данном конкретном случае текущие интересы государства в сфере фискальной политики оказываются выше стратегического интереса по созданию в стране полноценного фондового рынка. Или вот еще один пример: в прошедшем году президент Нурсултан Назарбаев неоднократно говорил о необходимости вовлечения населения в фондовый рынок. Практически сразу после этого наша биржа отменила льготы для физических лиц, заключающих сделки с акциями. Такая вот логика… Это лишь маленькие факторы, но в сумме таковых немало. И они очень красноречиво показывают суть проблемы.

– На отечественный рынок все чаще приходят иностранные, в первую очередь российские, игроки. Есть ли от их прихода какая‑то польза и кому?

– Компании, работающие в розничном секторе, в сфере коллективных инвестиций, не скрывают, что они ориентированы на привлечение в Казахстане финансовых ресурсов и дальнейшее инвестирование этих денег за рубежом. Они хорошо просчитали, что фондовый рынок в Казахстане фактически отсутствует, а на руках у населения имеется значительный объем сбережений, которые из‑за определенных сложностей в банковской системе сегодня не работают. Так что пользы казахстанской экономике и фондовому рынку от их работы, как правило, никакой, за исключением того, что мы получаем нормальную конкурентную среду, которая нас будет подстегивать, заставлять работать лучше.

Меня очень беспокоят, например, наши декларации о том, что Алматы должен стать финансовым центром Центрально‑Азиатского региона, хотя в реальности таким центром становится Москва. Московские биржи сейчас уже реально озвучивают идею превращения Москвы в полноценный финансовый центр всего постсоветского пространства и имеют для этого существенные предпосылки.

– Выходит, что перспективы Регионального финансового центра Алматы (РФЦА) достаточно туманны?

– Нельзя допускать, чтобы перспективы РФЦА были туманными. РФЦА – это наша общая стратегическая задача, поставленная главой государства, и мы должны сейчас всеми силами поддерживать это начинание. Если говорить предельно честно, все последние годы наш фондовый рынок не имел ресурсов для серьезного прорыва. Это была ситуация вялотекущего застоя. Если бы не появился проект РФЦА, наша биржа продолжала бы пребывать в состоянии затянувшейся зимней спячки, в ситуации отставания от всего мира, и мы никогда бы ничего не достигли.