§ 4. Теория "страхование как экономическая категория"

Теория "страхование как экономическая категория" представляет собой некую интеграцию большинства вышеизложенных теорий.

Характеризуя страхование как экономическую категорию, В.В. Шахов полагает, что ему присущи следующие признаки: 1) наличие перераспределительных отношений; 2) наличие страхового риска (и критерии его оценки); 3) формирование страхового сообщества из числа страхователей и страховщиков; 4) сочетание индивидуальных и групповых страховых интересов; 5) солидарная ответственность всех страхователей за ущерб; 6) замкнутая раскладка ущерба; 7) перераспределение ущерба в пространстве и времени; 8) возвратность страховых платежей; 9) самоокупаемость страховой деятельности <1>.

--------------------------------

<1> См.: Шахов В.В. Страхование: Учебник для вузов. С. 15; Страхование / Под ред. В.В. Шахова. М., 2002. С. 44.

Большинство этих признаков рассмотрены нами выше, где показана их несостоятельность.

В данном случае больший интерес представляет вопрос о соотношении этих признаков с реалиями страхового законодательства, что в конечном счете отображает их соотношение с реалиями самого страхования.

Рассмотрим данные признаки под этим углом зрения.

1. Наличие перераспределительных отношений между страхователями.

В соответствии со ст. ст. 929 и 934 ГК страхование осуществляется в рамках страхового отношения, субъектами которого выступают страховщик и страхователь. О существовании неких "перераспределительных отношений между страхователями" страховое законодательство не упоминает ни одним словом.

2. Наличие страхового риска (и критерии его оценки).

Для начала, во-первых, отметим, что в понятие "страховой риск" В.В. Шахов вкладывает три значения: а) вероятность наступления ущерба; б) конкретный страховой случай; в) конкретные объекты страхования <1>. Однако Гражданский кодекс понимает под страховым риском "вероятность наступления страхового случая и размера возможных убытков от его наступления" (п. 1 ст. 944 ГК). Следовательно, уже в понимании самого этого термина имеет место расхождение между данной экономической теорией и страховым законодательством.

--------------------------------

<1> См.: Шахов В.В. Страхование: Учебник для вузов. С. 28.

Во-вторых, существенным условием договора страхования является соглашение о страховом случае (понимаемом, кстати, не как "страховой риск", а как "событие, на случай которого осуществляется страхование"), а не о самом страховом риске (ст. 942 ГК).

В-третьих, страхование может быть как рисковым, так и безрисковым, что вытекает из ст. 934 ГК и п. 1 ст. 4 Закона об организации страхового дела (в редакции от 10 декабря 2003 г.).

3. Формирование страхового сообщества из числа страхователей и страховщиков.

Ни о каком "страховом сообществе" ни один из актов страхового законодательства не упоминает ни одним словом. В частности, это "сообщество" не упомянуто ни в числе субъектов страховой деятельности, ни в числе субъектов отношений, регулируемых Законом об организации страхового дела. Данное сообщество не может быть юридическим лицом (ст. 48 ГК), носителем каких-либо прав и обязанностей и в силу этого вообще не может выступать субъектом каких-либо общественных отношений. Поэтому даже если допустить, что данное сообщество существует как некое теоретическое предположение, то оказать хотя бы какое-нибудь влияние на осуществление страхования оно не в состоянии. Следовательно, выступать признаком страхования данное "сообщество" объективно не в состоянии, поскольку этого "сообщества" просто-напросто не существует.

4. Сочетание индивидуальных и групповых страховых интересов.

Объектом страхования выступает интерес страхователя (застрахованного лица) (п. 2 ст. 4 Закона об организации страхового дела). Этот объект всегда индивидуален (персонифицирован). Группового страхового интереса в качестве объекта страхования существовать не может. В страховом правоотношении реализуются интерес и волеизъявление лишь двух индивидов: страховщика и страхователя (ст. 2 Закона об организации страхового дела).

5. Солидарная ответственность всех страхователей за ущерб.

Ответственность за ущерб может нести лишь его причинитель. При страховании ответственность за ущерб не несет даже страховщик, который может нести ответственность лишь за неисполнение своего обязательства перед страхователем. Страхователи (и поодиночке, и все вместе) никакой ответственности за ущерб нести не могут, так как не являются лицами, ответственными за его причинение. Не несут они ответственность и за осуществление страховой выплаты, так как не выступают в качестве обязанного субъекта в страховом правоотношении. Тем более они не могут нести эту ответственность солидарно. Гражданский кодекс упоминает о солидарной ответственности страховщиков перед страхователем лишь применительно к сострахованию (ст. 953 ГК). Да и то имеет в виду ответственность не за возмещение ущерба, а за выплату страхового возмещения.

6. Замкнутый расклад ущерба.

Речь идет о раскладе ущерба между страхователями. Между тем при страховании никакого "расклада" ущерба между страхователями ("замкнутого" или "незамкнутого") вообще не происходит. Обязанность по выплате страхового возмещения несет страховщик, а само страхование есть отношение по защите интересов страхователей, где эту защиту осуществляет страховщик, а не страхователи, "раскладывая" между собой причиненный кому-нибудь из них ущерб (п. 1 ст. 2 Закона об организации страхового дела).

7. Перераспределение ущерба в пространстве и времени.

При страховании никакого перераспределения ущерба (ни в пространстве, ни во времени, ни по кругу лиц) вообще не происходит. Если имеется в виду выплата страхового возмещения, то обязанность по этой выплате несет, во-первых, страховщик, и исполняет он эту обязанность, во-вторых, в порядке и сроки, установленные договором страхования, за счет, в-третьих, своих средств (т.е. без всякого "распределения" между кем-либо суммы этой выплаты "в пространстве и времени") (ст. ст. 929 и 934 ГК).

8. Возвратность страховых платежей.

Страховая премия есть плата за страхование (п. 1 ст. 954 ГК). И возврат этого платежа имеет место лишь в одном случае - при досрочном прекращении договора страхования (ст. 958 ГК).

9. Самоокупаемость страховой деятельности.

Страховая деятельность (за исключением деятельности обществ взаимного страхования) является разновидностью коммерческой (предпринимательской) деятельности, т.е. деятельности, направленной на извлечение прибыли (ст. 50 ГК). В этом смысле "самоокупаемость страховой деятельности" не выражает какого-то специфического признака страхования. Любая предпринимательская деятельность основана на принципе самоокупаемости. В убыток себе могут работать лишь государственные и благотворительные организации.

Таким образом, ни один из названных признаков страхования "как экономической категории" не только не находит своего подтверждения в страховом законодательстве, но и, более того, в корне противоречит ему. Перечисленные признаки (как некие свойства страхования) страховое законодательство не только не упоминает, но всем своим содержанием категорически отрицает их.

Надо признать, что подобной ситуации не наблюдается при теоретическом освещении, пожалуй, никакой другой экономической категории, имеющей то или иное правовое регулирование (например, при освещении финансов, налогообложения, кредита, товарно-денежных отношений, денег и денежного обращения, ценных бумаг и т.д.). В этом смысле "теория страхования как экономическая категория" демонстрирует, можно сказать, вызывающую исключительность. Между тем практика страховой деятельности определяется именно страховым законодательством. И если вспомнить общеизвестное "критерием истины является практика", то такое соотношение экономической теории со страховым законодательством и стоящей за ним практикой страховой деятельности оказывается явно невыгодным для данной экономической теории.

Сами экономисты такое положение традиционно объясняют тем, что следует различать внешние юридические проявления страхования и его экономическую сущность. Экономическая наука рассматривает страхование как систему экономических отношений, которые входят в состав базиса и носят в отличие от юридических отношений вневолевой, объективный характер. Как экономическая категория страхование выражает глубинные закономерности и действие объективных экономических законов, которые не зависят от воли и сознания людей, в том числе от юридических законов, относящихся к юридической надстройке и носящих субъективный характер. Каждая из наук (экономическая и юридическая) имеет свой предмет исследования. Юридическая наука изучает страховое законодательство и страховое право, экономическая наука - глубинные экономические процессы. Каждая из наук оперирует собственными категориями и понятиями. Поэтому можно (и даже надо) различать страхование в юридическом смысле и страхование как экономическую категорию. И если с юридической точки зрения страхование - это страховое правоотношение, субъектами которого выступают страховщик и страхователь, то с экономической точки зрения - это система экономических отношений, которые представляют собой "особые замкнутые перераспределительные отношения между участниками страхования", т.е. страхователями. В таком расхождении оценок нет ничего страшного, поскольку и самого расхождения нет, так как каждая из наук говорит о своем аспекте страхования. Вся вышеизложенная критика названных экономических теорий ведется с точки зрения юридических доктрин страхования. Между тем экономические категории имеют право на самостоятельное существование. Отсюда вытекает, что данная критика является необоснованной, так как речь идет о разных вещах. Таковы исходные методологические постулаты, лежащие в основе разделения науки страхового дела на экономическую и правовую науки.

В связи с этим рассмотрим вопрос о соотношении понятий "страхование как экономическая категория" и "страхование как правовая категория".

Начнем с того, что страхование представляет собой экономическую категорию. Возникновение страхования обусловлено объективными экономическими и социальными потребностями общества. Как экономическая категория оно возникло гораздо раньше страхового права. Однако страховое право, появившись позже самого страхования как определенного вида экономической деятельности, выступает отображением самого страхования, так как оно вбирало в себя наиболее типовые правила поведения участников страховых отношений как чисто экономических отношений, еще не регулируемых правом. В этом смысле страховое законодательство в определенной степени есть слепок страхования как экономической категории. В то же время государство посредством своих правовых норм стало активно влиять на организацию и осуществление страхования, предписывая субъектам страховых отношений те модели поведения, которые это государство считает правильными и обоснованными. Здесь государство уже выступает не только в роли фиксатора в правовых нормах тех типовых, сложившихся в самой практике правил осуществления страхования, но и как властвующий орган, проводящий свою политику в области страхования.

В связи с этим отметим, что так называемое страхование в правовом смысле всегда в большей или меньшей степени основывается на воспроизведении тех признаков страхования, которые свойственны ему как экономической категории. Объясняется это тем, что определение страхования в правовом смысле выражает собой ту его трактовку, которую дает ему страховое законодательство <1>. А страховое законодательство не может не отображать страхование как экономическую категорию. Страховое законодательство, не отвечающее в своей основе требованиям страхования как экономической категории, не просуществовало бы и недели. Экономика смела бы такое законодательство, как это всегда рано или поздно случается с теми правовыми конструкциями, которые основаны на волюнтаристских и субъективных представлениях, не отвечающих объективным экономическим законам. К слову сказать, то определение страхования, которое дает Закон об организации страхового дела и которое выступает в силу этого "чисто правовым", на самом деле является чисто экономической дефиницией. Так, в данном определении страхование раскрывается через категорию "отношение", что традиционно именно для экономической науки, квалифицирующими признаками страхования обозначены страховой фонд и страховые взносы, за счет которых этот фонд формируется, что также типично для экономического подхода к раскрытию сущности явления. Если бы это определение писали юристы, они наверняка бы определяли страхование через категорию обязательства, а про страховой фонд вообще бы ничего не писали, так как этот фонд для страхового обязательства не имеет никакого значения, - страховщик отвечает за его исполнение всем своим имуществом.

--------------------------------

<1> Точнее говоря, данное определение является легальным - оно дано непосредственно в тексте нормативного правового акта (а именно в Законе "Об организации страхового дела") в отличие от определений страхования "как экономической категории", которые всегда являются доктринальными, т.е. существующими лишь в головах ученых, отображая ту или иную теоретическую доктрину.

Следует иметь в виду, что страховое законодательство не является зеркальным отображением страхования как экономической категории. Причин тому много. Главная из них носит гносеологический характер - в том, что сущность самого страхования как экономической категории не познана. В идеальном виде процесс нормотворчества должен выглядеть следующим образом: экономическая наука выявляет закономерности страхования как экономической категории; на этой базе юридическая наука формирует правовые доктрины, которые, присовокупив элементы, посвященные чисто юридической технике, экстраполируются в нормы страхового права и воплощаются в них. Но это идеальная схема. И она не реализуется уже на первом своем этапе: экономическая наука не в состоянии обеспечить полное познание экономических закономерностей страхования, поскольку страхование как экономическая категория представляет собой, выражаясь языком Канта, "вещь в себе", трудно познаваемую и скрытую от глаз исследователя. Да и вообще с позиций философии достижение абсолютной истины невозможно. К тому же и само страхование, как и вся жизнь, включая экономику, находится в состоянии вечного изменения, за которым исследователи объективно не могут успеть. Кроме того, юридический закон никогда не будет отображением закона экономического, так как первый всегда выступает носителем интереса определенного класса или социальной группы и в конечном счете, транслируя борьбу этих интересов и бесконечно изменяясь в ходе этой борьбы, начинает выражать компромисс этих интересов.

Но в то же время именно борьба этих интересов, а также объективные потребности экономики и социального развития общества, где сама экономика начинает "бунтовать" против не соответствующей ей правовой "одежды", посылая об этом "сигналы" обществу (в конечном счете - законодателю) в виде замедления экономического развития, некачественного уровня страховой защиты, осуществления страхования в обход и нарушение законодательства, поднимают проблему его совершенствования.

Иначе говоря, экономика не будет долго "терпеть" плохого страхового законодательства, являющегося причиной такого страхования, которое не отвечает потребностям экономики и своей экономической сущности. Именно это обстоятельство через перипетии научных споров и дискуссий, общественной критики и возмущения обиженных и недовольных, скрытого неисполнения закона или открытого его саботирования, открытой и подковерной борьбы и столкновения интересов в законодательных органах государственной власти медленно, но верно ведет юридический закон посредством его изменений к своему идеалу, который выражен объективно существующей экономической категорией.

С появлением страхового законодательства экономические и правовые начала в страховании неотделимы друг от друга. Экономическое страховое отношение превратилось в страховое правоотношение. В этом смысле страховое отношение представляет собой единое общественное отношение, форма которого является правовой, а содержание - экономическим. Поэтому не может быть страхования отдельно в экономическом смысле и отдельно в правовом, так же как не может существовать отдельно экономического страхового отношения и правового страхового отношения. Существует единое страховое отношение. При этом экономическое содержание страхового отношения влияет на его правовую форму, и наоборот. Как говорят философы, сущность является, явление существенно. И одно не существует без другого. В равной мере с тех пор, как государство стало подвергать страхование правовому регулированию, страхование превратилось в единую экономико-правовую категорию. При этом и само страховое законодательство превратилось в фактор объективной реальности, поскольку именно в соответствии с этим законодательством функционирует реальное страхование. Поэтому все рассуждения, что в правовом смысле имеет место одна конструкция страхования, а в экономическом - совершенно другая, ошибочны.

Разумеется, экономическая наука имеет право на собственное видение страхования, выделяя его экономические аспекты, в том числе и те, которые характеризуют его как экономическую категорию. В равной мере предписания норм страхового законодательства не являются мерилом истины. И никто не утверждает, что страхование в том виде, в котором оно сейчас реально существует, будучи продуктом страхового законодательства, идеально (истинно). Напротив, ему присущи многочисленные недостатки, вытекающие главным образом из-за того обстоятельства, что законодатель при осуществлении правового регулирования страхования не учитывает его объективные экономические закономерности. А это означает, что некачественным является и то страховое законодательство, которое формирует реальную модель страхования. Причем это законодательство некачественно как с точки зрения чисто юридических критериев, так и в силу - что самое главное - несоответствия признакам страхования как объективной экономической категории. (Заметим, что эти признаки не следует путать с теми признаками страхования, которые, смеем полагать, лишь ошибочно приписывает ему теория "страхование как экономическая категория" в ныне существующем ее виде.)

Однако все эти недостатки страхования и страхового законодательства, а равно право экономической науки на собственное видение страхования вовсе не дают оснований на утверждение, что существуют (в чем пытаются убедить представители данной науки) две параллельные истины: истина в правовом смысле и истина в экономическом смысле. Тем более эти истины не могут существовать в условиях их полнейшего взаимного противоречия и отрицания. Другое дело, что юристы и экономисты рассматривают разные стороны страхования: юристы - правовые аспекты, экономисты - экономические. И в ситуации, когда мнения юристов и экономистов по поводу сущности страхования столь разительно разнятся, полагать, что каждая из наук является правильной (истинной), нет никаких оснований. В равной мере не могут существовать два вида страхования: реальное, существующее на практике и выстроенное по модели, предусмотренной правовыми нормами, и некое другое страхование, экономическое, существующее в головах ученых и изложенное в учебниках. Страхование едино. И существует оно лишь в одном виде - в том, в котором оно смоделировало страховым законодательством и реально применяется на практике. И именно это страхование, как и закон его регулирующий, является фактором объективной реальности. Другого страхования нет.

Разумеется, оно не идеально, как не идеально и само страховое законодательство. В силу этого как реально существующее страхование, так и страховое законодательство могут и должны повергаться критике. Разумеется, ученые, критикуя существующее положение вещей, вправе вносить свои предложения о его пересмотре и совершенствовании. В качестве аргумента может быть использован и такой довод, как несоответствие реально существующей модели страхования тем канонам и признакам, носителем которых выступает страхование как экономическая категория. В итоге экономическая наука, описывая страхование, может (и даже обязана) сказать: страхование с точки экономической доктрины должно быть таким-то; однако в реальной действительности мы имеем другое страхование, что обусловлено ошибками его правового регулирования. Другими словами, должна быть выстроена следующая схема рассуждений: то, что есть, - плохо, а плохо, потому что плох закон, а закон плох, потому что он не соответствует экономической сущности страхования.

Но если закон, например, устанавливает, что страховые фонды являются собственностью страховщика, то эти фонды как фактор объективной реальности действительно находятся именно в этой собственности. И они никак не могут находиться в собственности "сообщества страхователей", хотя, может быть, с позиций теории "страхование как экономическая категория" их следовало бы иметь в собственности этого "сообщества". Но утверждать в этой ситуации, что с юридической точки зрения страховые фонды находятся в частной собственности страховщика, но с экономической они находятся в коллективной собственности "сообщества страхователей", - значит заведомо грешить против истины. При этих обстоятельствах трактовка нахождения страховых фондов одновременно в двух видах собственности (и в собственности страховщика, и в собственности "сообщества страхователей") не будет выражать противоречия между видением с точки зрения правовой науки и видением с точки зрения науки экономической и даже не будет выражать противоречия между "как есть фактически" и "как должно быть". Это утверждение выражает противоречие между грамотностью и безграмотностью. То, что страховой фонд находится в собственности страховщика, - это истина, поскольку это утверждение соответствует реальной действительности. Утверждение, что страховые фонды находятся в собственности страхователей, ошибочно, ложно, поскольку оно не соответствует реальной действительности. И это утверждение будет ложным до тех пор, пока законодатель, сменив свою позицию, не издаст закон, устанавливающий, что страховые резервы являются общей собственностью страхователей.

И если с юридической точки зрения страховое отношение есть отношение, субъектами которого выступают страхователь и страховщик, который осуществляет страховую защиту страхователя за счет своего имущества, а с экономических позиций мы имеем принципиально иную конструкцию, когда страховое отношение есть отношение, субъектами которого выступают страхователь и "сообщество страхователей", которое осуществляет страховую защиту за счет страхового фонда, сформированного за счет взносов самих страхователей и находящегося в "коллективной собственности" этого сообщества, то мы имеем либо ошибочно выстроенный механизм правового регулирования страхования, который надо менять коренным образом, либо неправильную трактовку экономической сущности страхования.

То же самое можно сказать и по поводу, например, определения природы страховой премии. Страховая премия есть плата за страхование, что является истиной как в правовом, так и в экономическом смысле. Утверждение, что с экономической точки зрения страховая премия есть взнос страхователей в страховой фонд, который находится в их "коллективной" собственности, ложно, поскольку это утверждение совершенно не соответствует реальной действительности, в том числе и тем правовым актам, которые регулируют правовой режим фонда и отчислений в него. Противоречит это и экономическим законам страхования, в силу которых страхование представляет собой экономическое общественное отношение между страховщиком и страхователем, носящее возмездный характер.

Аналогично обстоит дело и с такими утверждениями, как наличие при страховании "расклада ущерба" или "переноса риска", определение страхования как совокупности "перераспределительных отношения между страхователями", отрицание существования страхового отношения в виде отношения между страхователем и страховщиком, характеристика страховщика как некоего "управляющего делами страхового сообщества, которое образует совокупность страхователей" и целого ряда других положений, о которых было сказано выше при рассмотрении соответствующих экономических "теорий". Все эти утверждения ошибочны, так как они не соответствуют тому страхованию, которое, будучи оформлено законодательно, реально и фактически существует в действительности. Иначе говоря, рассматриваемые экономические доктрины являются ложными, поскольку они не соответствуют не только законодательству, но и самой объективной действительности.

Еще одним из коренных пороков "теории страхования как экономической категории" выступает полнейшее игнорирование вопросов собственности (как экономической категории) и права собственности (как правовой категории). Кстати, отношение собственности является основным экономическим отношением. Представить себе существование страховых отношений вне всякой связи с отношениями собственности невозможно. Страхование "завязано" на собственности, поскольку всегда выражает собой смену собственника на денежные средства при взаимном осуществлении расчетов. Так, при уплате страховой премии деньги переходят из собственности страхователя в собственность страховщика, при производстве страховой выплаты - наоборот. Между тем из теории "страхование как экономическая категория" вытекает, что страховое отношение - это перераспределительное отношение, в рамках которого денежные средства из собственности одних страхователей переходят в собственность других. Такая оценка страховых отношений явно не соответствует экономическому содержанию движения собственности в рамках этого отношения, где отчуждение собственности происходит либо от страхователя в пользу страховщика, либо наоборот. В равной мере признание факта, что страховой фонд находится в собственности страховщика, полностью отрицает концепцию "страхования как страховой категории", согласно которой при страховании имеет место "замкнутая раскладка ущерба", обеспеченная "солидарной ответственностью всех страхователей за ущерб". Практически это означает, что возмещение ущерба, причиненного страховым случаем одним страхователям, осуществляется за счет собственности других страхователей.

Поскольку реально существующие при страховании отношения собственности явно не вписываются в теорию "страхование как экономическая категория", то выстраивается конструкция, согласно которой это лишь в правовом смысле страховые фонды принадлежат страховщикам на праве частной собственности. В экономическом смысле они принадлежат страхователям на праве некой "коллективной" собственности.

Такой подход является полностью несостоятельным. Экономическое отношение собственности не может существовать вне правового отношения. Быть в собственности - значит принадлежать кому-то на праве собственности; собственности вне права собственности не существует; сама собственность - это порождение права. Вычленение собственности как экономической категории от права собственности недопустимо. Поэтому такого "раздвоения" собственности не может быть ни теоретически, ни практически. Здесь, скорее всего, следует вести речь не о раздвоении собственности, а о раздвоении сознания. Но это уже проблема не науки страхового дела, а других специалистов.

Своеобразный аргумент по данному поводу приводит проф. В.В. Шахов. Рассматривая вопрос, в чьей собственности находится страховой резерв при страховании жизни, где в соответствии с законодательством эти резервы являются собственностью страховщика, а по мнению некоторых авторов, в собственности страхователя, он замечает: "Ясно, что истина лежит где-то посредине, так как один решает вопрос по праву, другой - по справедливости (выделено мною. - А.Х.)" <1>.

--------------------------------

<1> Страхование / Под ред. В.В. Шахова. С. 33.

Здесь возникает вопрос философского характера: что в данном случае понимать под истиной? Если под истиной понимать соответствие некоего утверждения реальной действительности, то критерием истины в данном случае будет выступать предписание законодательства, поскольку именно оно определяет, кто является собственником того или иного имущества. Применительно к страхованию закон установил, что собственником страховых фондов является страховщик: эти фонды формируются за счет доходов страховщика, включающих страховые премии, которые выступают платой за страхование. В данном случае истина заключается в том, что страховые резервы находятся в собственности страховщика, как это предусмотрено законодательством и как это есть на самом деле. Нахождение имущества (в данном случае - страховых резервов) у того лица, которому оно не принадлежит в силу предписаний закона, означает противоправное состояние. Оно не создает у этого лица легитимного права собственности. Если закон установит, что страховые фонды являются собственностью страхователя, то истинным будет лишь то мнение, которое соответствует этому факту объективной действительности. И если кто-то будет утверждать, что эти фонды по соображениям справедливости или в силу какой-либо теоретической доктрины (хоть "экономической", хоть доктрины "правовой") находятся в собственности страховщика, то под данных обстоятельствах это утверждение будет ложным и ошибочным. Всякого рода субъективные усмотрения по поводу того, в чьей собственности желательно иметь эти фонды, претендовать на роль истины конечно же не могут. И уж совершенно очевидно, что нескольких истин (по праву, по справедливости, посередине между ними), а равно нескольких прав собственности на одно и то же имущество существовать не может.

Безусловно, закон может быть несправедливым, закон может быть ошибочным, закон может не соответствовать той или иной теории. Это дает основание ставить вопрос о его пересмотре. Но это не дает основание утверждать, что помимо того решения, которое предусмотрел закон, существует и еще одно объективное состояние, параллельное и столь же действительное, как и предусмотренное законодательством.

Противопоставление законности и справедливости при осуществлении страхования вообще неправомерно: при всех обстоятельствах участники страховой деятельности должны руководствоваться законом, даже если он им кажется (и даже является таковым на самом деле) не только несправедливым, но вообще плохим.

Таким образом, сама концептуальная посылка, лежащая в основе теории "страхование как экономическая категория", согласно которой страхование в экономическом смысле и страхование в правовом смысле существуют сами по себе, отдельно и независимо друг от друга, поскольку выражают разные явления, с методологической точки зрения глубоко ошибочна. Утверждать, что существует несколько "страхований", каждое из которых, несмотря на их взаимное отрицание, является правильным ("истинным"), - значит быть в плену ложных представлений по поводу того, что представляет собой страхование на самом деле.

Обращает на себя внимание и следующий момент. Поскольку от действительности не уйти - а она такова, что экономика и право в страховании слиты воедино, - сторонники данной теории при обосновании своей модели страхования вынуждены формулировать собственный "правовой механизм", который придал бы данной теории хоть какую-то правдоподобность и убедительность. В результате в рамках данной теории даже сложилась некая "правовая концепция страхования как экономической категории". Так, в рамках этой теории разработано собственное понимание права собственности при страховании, правового статуса страховщика, характера юридического обязательства, возникающего между страхователями в рамках "страхового сообщества", и др. Поскольку весь этот "правовой механизм" приходится придумывать в качестве параллельного реально существующему, то вся эта, с позволения сказать, "правовая концепция страхования как экономической категории" носит характер сплошных измышлений, поражающих не только своим дилетантизмом (что для экономистов в общем-то простительно - речь все-таки идет о юридической материи), но и полной надуманностью, очевидной искусственностью и каким-то наивным фантазерством.

Так, игнорируя тот факт, что страховые фонды находятся в собственности страховщика, поскольку согласно их теории такого быть не может, они объявляют, что эти фонды находятся в "коллективной" или "паевой" собственности некоего "сообщества страхователей", хотя ни таких видов собственности, ни такого носителя права этой собственности законодательство не знает. Но здесь возникает уже новый вопрос: в каком же, собственно, качестве выступает страховщик в данном страховом сообществе? Следует ответ столь же маловразумительный, сколько и ошибочный, - в качестве "управляющего делами" этого "сообщества". На вопрос, в силу каких же полномочий страховщик распоряжается чужой собственностью (в виде страхового фонда, находящегося в "коллективной собственности" страхователей), с лихой бесшабашностью следуют вообще фантастические утверждения о нахождении этих фондов у страховщика во "временном распоряжении на период действия договора страхования" или в "оперативно-организационном управлении". Но на вопрос, на основании какого юридического акта (в силу закона, договора, одностороннего веления страхователя как собственника и т.п.) страховщик наделяется полномочиями по управлению чужим имуществом и приобретает в рамках "страхового сообщества" названный выше правовой статус, ответа вообще нет.

Правда, этого вопроса экономистам никто и не задает. Юристы, осознавая, что это чужая епархия, в дискуссии с экономистами не вступают. Показательна в этом смысле позиция В.С. Белых. Перечислив признаки страхования, которые дает В.В. Шахов (они, будучи воспроизведенными выше, и выступают предметом нашего рассмотрения), В.С. Белых дипломатично замечает: "В рамках данной работы не представляется целесообразным давать какую-либо оценку этим признакам - это дело рук ученых-экономистов". Однако его возмущение вызвало использование в качестве характеристики страхования как экономической категории такого признака, как "солидарная ответственность всех страхователей за ущерб". "Резонно возникает вопрос, - пишет он, - с каких пор правовое понятие "солидарная ответственность" превратилось в экономический признак страхования. Тем более, когда речь идет о солидарной ответственности, подчеркнем, страхователей. Напротив, ГК РФ (ст. 953) устанавливает солидарную ответственность состраховщиков перед страхователем (выгодоприобретателем) за выплату страхового возмещения по договору имущественного страхования либо страховой суммы по договору личного страхования. Отметим, - продолжает он, - что солидарная ответственность применяется лишь в случаях, прямо предусмотренных законом. Поэтому некорректно применять столь "уважаемую правовую категорию" в экономических исследованиях по собственному усмотрению авторов. Равным образом сказанное относится и к такому "экономическому" признаку страхования, как формирование страхового обязательства" <1>.

--------------------------------

<1> Белых В.С., Кривошеев И.В. Страховое право. М., 2001. С. 9 - 10.

Вместе с тем правда и то, что на обозначенные выше вопросы ответить вообще невозможно, будь ты семь пядей во лбу. И подключи экономисты к разработке правового аспекта теории "страхование как экономическая категория" самых высококвалифицированных юристов, они, конечно же, что-то бы пригладили, чему-то придали бы видимость большей достоверности и убедительности, почистили бы терминологию и т.п. Но это не изменило бы сути дела: все эти правовые построения как были, так и останутся плодом ошибочных умозаключений, ничего не имеющих общего с действительностью. При этих обстоятельствах данная "правовая конструкция" носит и будет носить характер юридической мистификации. Если такие утверждения звучат из уст ученого-экономиста, то это будет выражать лишь его заблуждения (вполне, возможно, искренние). Сама же конструкция такого "правового механизма" носит характер юридической фантомизации, где этот "механизм" выступает в качестве вещи, существующей лишь в воображении.

Реальная правовая конструкция страхования существует в том виде, в котором ее определяет страховое законодательство. И точно так же, как не существует двух видов страхования (страхования в экономическом смысле и страхования в правовом смысле), а равно как не существует двух видов собственности на страховой фонд (собственности страхователей и собственности страховщика), так не могут существовать два правовых режима страхования (один - предусмотренный страховым законодательством, другой - сформулированный в рамках рассматриваемой теории).

Попутно отметим, что экономическая теория оказалась не в состоянии сформировать модель страхования как экономической категории, не прибегая к помощи юридических конструкций. И это подтверждает нашу мысль, что в настоящее время определить страхование в качестве чисто (и единственно) экономической конструкции или конструкции, противостоящей "правовой", вообще невозможно. Хотя, повторяем, безусловно можно выделять экономические аспекты страхования, поскольку оно, несмотря ни на какое правовое регулирование, было и всегда будет и видом экономической деятельности, и видом экономического отношения, и, наконец, объективно существующей экономической категорией.

Наконец, теория "страхование как экономическая категория" не дает правильного отображения самой этой категории, т.е. страхование как объективная экономическая категория содержит совершенно иные признаки, нежели ему приписывает данная теория.

Коренной ошибкой этой теории выступает неправильная трактовка страхового отношения. Страхование как объективная экономическая категория представляет собой экономическое отношение, субъектами которого, на что уже неоднократно обращалось внимание, выступают страховщик и страхователь. Между тем рассматриваемая теория толкует страхование как отношение между страхователями, где каждый страхователь по отношению к другому выступает в качестве страховщика. Отсюда и шлейф других ошибочных постулатов: осуществление страхования путем расклада ущерба, причиненного одному страхователю на всех остальных, где эти страхователи несут друг перед другом "солидарную ответственность"; наличие "замкнутого страхового сообщества", в рамках которого осуществляется страхование; признание страховой премии не платой за страхование, а взносом (вкладом) в тот совместный страховой фонд, который приходится признавать вопреки очевидным фактам находящимся в коллективной собственности страхователей, для чего приходится придумывать и совершенно несуразную конструкцию права "коллективной собственности", и несуществующего субъекта этой собственности в лице "сообщества страхователей"; превращение страховщика в надуманную фигуру "управляющего делами страхового сообщества", "временно распоряжающегося средствами страхового фонда", чей труд вознаграждается страхователями в форме той части страховой премии, которая обычно обозначается как "надбавка нетто-премии".

Надо сказать, что фигура страховщика - самая неудобная фигура для теории "страхование как экономическая категория". Он упорно не желает укладываться в постулаты этой теории, ломая и взрывая ее полностью. В целом данная теория даже не знает, что с ним делать. Не знает, как более или менее достоверно обозначить его роль в страховании, как определить его правовой статус, какое найти ему место в страховом отношении, субъектами которого согласно теории выступают сами страхователи. Чтобы как-то вписать страховщика в ту модель страхования, которая вытекает из данной теории, приходится идти на отрицание очевидного, придумывать сказочные и умопомрачительные конструкции.

Словом, страховщик создает массу совершенно неразрешимых проблем для теории "страхование как экономическая категория". И для этой теории было бы гораздо лучше, если бы его не было вовсе. Тогда бы эта теория стала бы внутренне гармоничной и засверкала всеми лучезарными гранями постигнутой истины. И можно лишь посочувствовать сторонникам рассматриваемой теории. Наличие страховщика заставляет вносить в эту теорию массу темных, явно надуманных и совершенно неубедительных трактовок, которые порождают вопросов больше, чем дают ответов. В результате свести концы с концами и избежать противоречий в рамках данной теории практически невозможно.

О характере основных противоречий теории "страхование как экономическая категория", связанных с правовыми аспектами страхования, дает представление следующая таблица.

На основании изложенного можно сделать следующие выводы.

Теория "страхование как экономическая категория", во-первых, не находит ни малейшего подтверждения в реальной практике страхования. Во-вторых, всеми своими правовыми аспектами она в корне противоречит страховому законодательству. Поэтому, в-третьих, осуществлять страхование в соответствии с постулатами этой теории невозможно. В силу этого, в-четвертых, эта теория представляет собой набор ошибочных положений, иллюзорных представлений о страховании и фантастических измышлений о нем. В итоге, в-пятых, данная теория вопреки своему названию не только не раскрывает признаков страхования как экономической категории, а, напротив, приписывает этой категории те признаки, которыми страхование объективно не обладает и обладать не может.

Иначе говоря, данная теория дает совершенно искаженное представление о страховании как экономической категории.

И если критерием истины выступает практика, то организация страхования по модели, в основу которой будут заложены те признаки, которые приписывает ему экономическая наука в лице своей теории "страхование как экономическая категория", приведет - в чем у нас нет ни малейшего сомнения - лишь к разрушению самого страхования.

Страхование как экономическая категория возникло очень давно. Достаточно давно оно стало и объектом правового регулирования. И за это время страхование, будучи объективной экономической категорией, сумело в большей или меньшей степени "подогнать" под себя навязываемые ему государством "юридические одежды". И если бы данная теория в своем нынешнем виде действительно правильно отображала те признаки, которые свойственны страхованию как экономической категории, то нет ни малейшего сомнения в том, что положения этой теории нашли свое отображение и в страховом законодательстве, и в реальной практике страхового дела.

Поэтому приходится признать, что сформированная ныне действующим законодательством модель страхования более правильно отображает его экономическую сущность, нежели та модель, которую описывает экономическая наука в виде теории "страхование как экономическая категория".

У нас нет ни малейшего сомнения в том, что, предоставь сейчас ученым-экономистам возможность привести страховое законодательство в соответствие с теми теоретическими постулатами, которые они проповедуют в рамках этой теории, у них ровным счетом ничего не получилось бы. Проповедуемая ими модель страхования нежизненна и нереальна. Более того, она коренным образом не соответствует сущности страхования как экономической категории.

Кстати, ученые-экономисты и не настаивают на внедрении постулатов теории "страхование как экономическая категория" в жизнь. В их трудах не найти ни предложений по поводу трансформации страхования в соответствии с теми признаками, которые они этому страхованию приписывают, ни критики действующего страхового законодательства с позиций своих теоретических воззрений, ни призыва к законодателю пересмотреть это законодательство в духе теории "страхование как экономическая категория" и т.д. Никто из них не предложил отменить ст. ст. 929 и 934 ГК РФ, изложив понятие договора страхования примерно в следующей редакции: "Договор страхования - это соглашение между физическими и юридическими лицами (страхователями), образующими страховое сообщество, о взаимном возмещении ущерба, причиненного в результате страхового случая, путем создания из вкладов (взносов) страхователей страхового фонда, находящегося в их общей собственности, с возложением на специальную организацию (страховщика) полномочий по доверительному управлению имуществом сообщества". А между прочим, именно такая конструкция договора страхования вытекает из рассматриваемой теории.

Напротив, когда речь идет об этом договоре, в работах представителей данной теории либо воспроизводятся те формулировки, которые дает страховое законодательство, либо дается такое определение, которое соответствует этим формулировкам. При этом они не замечают того, что излагаемые ими положения о договоре страхования в корне противоречат всем постулатам теории "страхование как экономическая категория".

Надо сказать, что теория "страхование как экономическая категория" сформирована на своеобразной методологической основе. Сперва объявляется тезис о том, что страхование многогранно, его можно освещать с разных сторон: экономической, правовой, организационной, технической и др. И делается вывод, что страхование можно рассматривать в двух смыслах - в экономическом и правовом, что в общем-то вполне обосновано. Но затем этот тезис незаметно подменяется другим: существует два вида страхования, где страхование "как экономическая категория" реализуется в каких-то совершенно иных сферах, чем то страхование, которое существует реально и которое регулируется страховым законодательством. Потом на основе чисто умозрительных заключений без оглядки на реальную страховую практику выстраивается абстрагированная схема, которая вообще не соответствует страхованию "в правовом смысле".

Отсюда полное игнорирование того факта, что основные положения теории находятся в вопиющем противоречии с жизнью. Но поскольку никакую теорию страхования (даже чисто экономическую) в наше время уже невозможно сформулировать без использования юридических конструкций, в рамках этой теории выстраивается свой собственный правовой механизм страхования (свое право собственности, свой правовой статус субъектов страхового отношения, свое страховое обязательство, своя юридическая ответственность и т.д.). То, что этот "правовой механизм" полностью противоречит страховому законодательству, фактически определяющему страхование, также мало беспокоит сторонников рассматриваемой теории.

В итоге данная теория существует вне возможности определить ее правильность на основе каких-либо объективных критериев истины. Во всяком случае, ни реальная практика страховой деятельности, ни страховое законодательство такими критериями быть не могут, поскольку если признать их за таковые, то от этой теории вообще бы ничего не осталось. Единственным, пожалуй, критерием истины здесь выступает правило, которое древние именовали как consensus omnium (общее согласие). И действительно, не найти экономической работы по страхованию, авторы которой в той или иной степени не выказывали бы себя сторонниками данной теории.

В итоге теория "страхование как экономическая категория", выстроенная путем абстрагирования от действительности на основе лишь умозрительных заключений, оказалась возведенной чуть ли не на ступень гегелевского "высшего разума", представляющего собой абсолютную истину. Причем эту истину надо воспринимать априорно, вне связи с действительностью и вне критики с позиций этой действительности.

Следует иметь в виду, что данная теория не является безобидным чудачеством оторвавшихся от жизни и витающих в эмпиреях кабинетных ученых, производящих "научные доктрины" исключительно для своего собственного потребления и варящихся в соку узкого круга лиц.

Она имеет и значительные вредоносные последствия.

Так, российское страховое законодательство до сих пор находится под влиянием "теории возмещения вреда (убытка)". Особенно наглядно это проявляется при определении договора имущественного страхования, где страховщик объявляется носителем обязанности по возмещению убытка, причиненного страховым случаем.

Гражданский кодекс Российской Федерации до сих пор не содержит развернутого правового регулирования такого вида страхования, как "страхование жизни", и даже не использует это понятие. Нет сомнения, что в этом сказывается влияние теории "страхование как экономическая категория", для которой данный вид страхования является крайне неудобоваримым, поскольку подрывает основные тезисы данной теории, - страхование призвано возместить вред, а страховой случай всегда выступает в качестве вредоносного события. Между тем при страховании жизни нет ни того, ни другого. И совершенно не случайно, что Ю.Б. Фогельсон, по мнению которого любое страхование связано с возмещением вреда, а если вреда нет, то нет и страхования, тот факт, что Гражданский кодекс, регулируя личное страхование, не упоминает о признаке вреда, не считает это свидетельством возможности существования "безвредного" страхования. По его мнению, "требование о возможном вреде, как необходимом элементе страхования, выдвигается в этом случае не законодательством, а доктриной (выделено мною. - А.Х.)" <1>. Фактически это означает, что право подменяется экономической теорией, причем теорией не лучшего качества.

--------------------------------

<1> Фогельсон Ю.Б. Комментарий к страховому законодательству. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2002. С. 26.

И если действующее страховое законодательство во многом, к сожалению, ложно отображает экономическую сущность страхования, то в определенной степени это происходит в силу того, что в данном случае правовая доктрина питается ложной экономической теорией.

Следует также сказать, что экономические работы по страхованию, большинство из которых при освещении материала исходят из положений теории "страхование как экономическая категория", создают у читателей ложное представление о теоретических основах страхования и дезориентируют их в вопросах понимания сущности этой важнейшей экономической категории.

Однако возникает вполне резонный вопрос: каким образом эта теория, несмотря на свое очевидное несоответствие реальной практике страхования, полнейшее противоречие страховому законодательству, наличие всякого рода искусственных и явно надуманных положений, уже в течение порядка полутора веков является господствующей в экономической науке?

Эту ситуацию и на самом деле можно считать феноменальным явлением.

Причина ошибочности теории "страхование как экономическая категория" коренится, на наш взгляд, в механической экстраполяции признаков, свойственных такому историческому виду страхования, как совместное страхование.

Когда десяток финикийских купцов, отправляясь в полное опасностей торговое предприятие, договаривались, что если с кем-нибудь из них случится беда, то остальные окажут ему или его семье помощь, при таком страховании действительно имеют место и формирование сообщества из числа страхователей, и расклад ущерба среди них, и долевая ответственность страхователей за взаимное возмещение этого ущерба.

По современным оценкам, такое страховое сообщество представляло собой простое товарищество, основанное на договоре о совместной деятельности <1>. Страховщика как такового в данной системе вообще не было. Само же страхование носило неправовой характер - взаимоотношения сторон регулировались исключительно договором. Поэтому страховое отношение было чисто экономическим и неправовым.

--------------------------------

<1> Договор простого товарищества - это договор, по которому несколько лиц обязуются соединить свои вклады и совместно действовать для достижения общей цели. Общей целью в данном случае выступает возмещение ущерба пострадавшему члену товарищества. Простое товарищество не является юридическим лицом.

Но жизнь, включая экономику, не стоит на месте. Развиваются производительные силы, меняются производственные отношения, меняется и сама экономика. Видоизменяется, приобретая все новые организационные формы, и само страхование.

Характер страхования и его экономическое содержание кардинальным образом изменились с появлением такого хозяйствующего субъекта, как профессиональный страховщик, занимающийся страхованием в качестве предпринимательской деятельности, дающей ему доход. По данному поводу В.И. Серебровский пишет следующее: "...зародышевые формы страхования были построены на началах общности интересов участников и были проникнуты духом товарищеского единения. Но не из этих первичных форм получило свое развитие современное страхование. Своим возникновением и развитием современное страхование обязано построенному на коммерческих началах, т.е. с целью извлечения прибыли" <1>.

--------------------------------

<1> Серебровский В.И. Очерки советского страхового права // Избранные труды. М., 1997. С. 280 - 281.

Появление профессионального страховщика знаменовало возникновение принципиально нового вида экономического отношения - страхового отношения. И если раньше страхование осуществлялось в рамках отношений между членами определенного сообщества, которые возмещали ущерб друг другу, то теперь оно осуществляется в рамках отношения, субъектами которого всегда выступают страховщик и страхователь. При этом страхователи никаких соглашений между собой не заключают, в каких-либо отношениях друг с другом не состоят (и даже вообще не знают друг друга) и какой-либо взаимной ответственности не несут. Страховое сообщество как экономическая категория и субъект права исчезает.

Качественно меняется и само страхование: взнос (вклад) страхователя в фонд сообщества (общий страховой фонд) трансформируется в плату за страхование; страхование превращается в платную услугу, реализуемую профессиональным страховщиком, а страхователь - в покупателя этой услуги. Страховое отношение из распределительного превращается в обменное (товарно-денежное), где навстречу плате за страхование движется услуга в виде страховой защиты. Страховой фонд из общей собственности страхователей преобразуется в фонд страховой организации, находящийся в ее собственности, но при этом по своим обязательствам страховщик отвечает всем своим имуществом, а не только средствами этого фонда. В силу этого в страховании исчезли и расклад ущерба, причиненного одному страхователю, на других членов сообщества, и ответственность страхователей друг перед другом за возмещение этого ущерба. К тому же возникли такие виды личного страхования, получившие название "страхование жизни", которые вовсе и не связаны с возмещением ущерба (убытка, вреда). При этих видах страхования ни раскладывать, ни возмещать нечего.

По мере того, как страхование стало подвергаться правовому регулированию, страховое отношение (как экономическая категория) стало реализовываться в форме правового отношения, что стало объективным свойством страхования.

Поэтому следует признать, что то "зародышевое" страхование, которое осуществлялось в форме соглашения группы хозяйствующих субъектов, сформированной на временной основе, не выражало собой страхования в том значении, которое оно представляет в современном понимании этой экономической категории. Такое "страхование" осуществлялось без возникновения особого экономического отношения - страхового отношения, обязательными субъектами которого всегда выступают страховщик и страхователь. Не было это страхованием и в тех случаях, когда "страховые сообщества" стали формироваться на постоянной основе в рамках гильдий, цеховых союзов, профессиональных объединений <1>. Это "страхование" также осуществлялось без использования страхового отношения как особого вида экономического отношения.

--------------------------------

<1> Некоторые элементы этого самого "стародавнего" страхования до сих пор сохраняются в деятельности так называемых клубов взаимного морского страхования, членами которого являются судовладельцы. В рамках этого клуба причиненный какому-либо из его членов ущерб (если он не был покрыт по договору страхования с обычной страховой организацией) распределяется среди самих судовладельцев - членов клуба. Зачастую эти клубы отождествляют с обществами взаимного страхования, что с позиций российского страхового законодательства не совсем точно. По нашему законодательству общество взаимного страхования, являясь юридическим лицом, выступает в качестве страховщика, который производит обычную страховую выплату. Клуб взаимного морского страхования в этом качестве не выступает.

Таким образом, теория "страхование как экономическая категория" является отображением зачаточных и стародавних форм страхования, которые в строгом значении категории "страхование" даже и страхованием не являются.