Очерк второй клиент в современном банковском праве

Общие замечания. Характеристика национальных моделей

института клиента. Снижение договорной и

информационной диспропорции в национальных моделях

Как уже указывалось во введении, в настоящей работе институт клиента рассматривается в качестве одного из трех основополагающих статусных институтов современного банковского права.

Следует начать с того, что в историко-правовом аспекте институт клиента в банковском праве обнаруживает по крайней мере две черты:

1) его значение было неодинаковым в различных системах банковского права;

2) его содержание изменялось в ходе развития банковского права.

С точки зрения значения института клиента в банковском праве исторически четко видна разница между английским банковским правом и банковским правом стран континентальной Европы. Разница состоит в том, что в английском банковском праве институт клиента традиционно занимал одно из центральных мест, в то время как в банковском праве стран континентальной Европы данный институт не имел такого значения.

О значении института клиента в английском банковском праве нетрудно заключить как по клиентской проблематике в прецедентном праве, так и по структуре классических английских учебников по банковскому праву. О клиентских вопросах в прецедентном праве речь пойдет далее, а что касается клиентской проблематики в учебниках банковского права, то в подтверждение тезиса о важности института клиента можно привести такой показательный пример, как структура соответствующих учебников.

Так, один из самых классических и авторитетных английских учебников банковского права - Paget's Law of Banking структурно состоял <1> из 21 главы, при этом вопросы отношений банка и клиента занимали первое место - им посвящалась первая глава. В ходе последующих изданий учебник реструктурировался и стал состоять из семи частей, при этом вопросы отношений банка и клиента были помещены на второе место после вопросов статутной (т.е. законодательной) основы банковской деятельности, сохранив, таким образом, очень существенное значение, "уступив" лишь вопросам, которые с точки зрения логики современного банковского права должны рассматриваться в первоочередном порядке <2>. Другим примером может являться учебник "Право банковской деятельности" лорда Чорли, состоящий из 14 глав, посвященных практически всем вопросам современного автору банковского права - глава об отношениях банка и клиента расположена здесь на третьем месте <3>. Ту же традицию продолжают и более современные учебники. Например, учебник-бестселлер профессора Э.П. Эллингера, традиционно умещавший вопросы английского банковского права в 21 главу, рассматривает вопросы отношений банка и клиента в 4 главе <4>. Не менее показателен подход двух других современных авторов - Дж. Водсли и Г. Пена, которые, структурировав вопросы современного банковского права в 24 главах, отвели клиентской проблематике второе место, "отдав" первое вопросам регулирования банковской деятельности в Соединенном Королевстве <5>.

--------------------------------

<1> Мы в данном случае ссылаемся на первое издание этого учебника, который к настоящему времени выдержал уже 13 изданий.

<2> Интернет-ресурс: http://www.archive.org/details/lawofbanking00pageiala.

<3> Lord Chorley R.S.T. Law of Banking. Third Edition. London: Sir Isaac Pitman & Sons Ltd, 1965.

<4> См.: Ellinger E.P., Lomnicka E. Modern Banking Law. Second Edition; Ellinger E.P., Lomnicka E., Hooley R.J.A. Modern Banking Law. Third Edition. Oxford, 2002. Четвертое издание данного учебника помещает клиентскую проблематику на пятое место, поскольку четвертое место заняли вопросы предотвращения использования банковской системы для легализации средств, полученных преступным путем. См.: Ellinger E.P., Lomnicka E., Hooley R.J.A. Ellinger's Modern Banking Law. Fourth Edition.

<5> Wadsley J., Penn G. The Law Relating to Domestic Banking. London: Sweet & Maxwell, 2000.

Мы хотим подчеркнуть, что помещение клиентской проблематики в начало учебников банковского права имеет отнюдь не случайное или формальное значение - этот факт является иллюстрацией понимания английскими специалистами структуры банковского права и, соответственно, того места, которое в этой структуре занимает институт клиента. Учитывая значение доктрины в английском праве вообще и в английском банковском праве в частности, тот факт, что клиентская проблематика анализируется в учебниках банковского права на одном из первых мест, свидетельствует в пользу очень серьезного значения, которое английское банковское право отводит институту клиента в общей системе современного банковского права.

Для учебников банковского права в странах континентальной Европы такой подход не характерен. Было бы ошибочно при этом утверждать, что вопросы банковско-клиентских отношений проигнорированы в таких учебниках, но они традиционно не занимали такого самостоятельного значения, как в английских учебниках; эти вопросы разбирались в контексте каких-либо конкретных банковских операций и заключения соответствующих договоров, рассматривая клиента изначально как сторону в договоре, а не как самостоятельный институт банковского права. В качестве примера сошлемся на доступный в российском научном обороте учебник французских профессоров К. Гавальда и Ж. Стуфле, в котором вопросы клиентских отношений не рассматриваются в качестве самостоятельного вопроса, но могут только "вычисляться" в контексте конкретных банковских операций <1>. Другие источники подводят к выводу о том, что клиентские вопросы разбираются в банковском праве стран континентальной Европы в свете развития публично-правовых требований к банковской деятельности, в ходе чего внимание к институту клиента возрастает вследствие развития законодательства о защите прав потребителей или о противодействии легализации доходов, полученных преступным путем <2>.

--------------------------------

<1> Гавальда К., Стуфле Ж. Банковское право: Учреждения - Счета - Операции - Услуги. М.: Финстатинформ, 1996. С. 117 - 283.

<2> По нашему мнению, такой вывод может следовать, например, из анализа содержания и структуры фундаментального исследования: Нобель П. Швейцарское финансовое право и международные стандарты. М.: Волтерс Клувер, 2007. Вопросы статуса клиента могут быть выведены в указанной работе из глав, посвященных надзору за банковской деятельностью, уголовно-правовой защите финансового рынка.

Тем не менее, несмотря на отмеченную разницу, было бы несправедливо проигнорировать следующий факт - во всех правовых системах наблюдается следующая черта: отношения банка и клиента имеют основание в договоре между банком и клиентом, но объем прав и обязанностей сторон не может быть сведен только к собственно правам и обязанностям в соответствующем конкретном договоре. Отношения банка и клиента помимо собственно условий договора дополняются иными правами и обязанностями, которые могут быть указаны в законе, стандартных условиях либо обнаруживаться в ходе судебного толкования отношений банка и клиента. Данный процесс характерен для всех стран, которые могут значительно различаться между собой по особенностям своей банковской и правовой системы. Эти различия могут привести к различному набору соответствующих дополнительных прав и обязанностей, но это различие носит количественный характер, с качественной стороны сам по себе этот процесс все равно имеет место.

Общность данного процесса для всех стран в сочетании с различными путями, по которым этот процесс развивается в разных странах, позволяет говорить о наличии разнообразных моделей формирования статуса клиента в банковском праве европейских стран. Проведенный анализ позволяет выделить английскую, французскую и германскую модели, которые будут проиллюстрированы далее.

Английская модель

Отличительной чертой английской модели является то, что статус клиента формировался прежде всего как результат толкования судебными органами предполагаемых условий договора между банком и клиентом.

Сказанное справедливо уже в отношении самого понятия "клиент банка". Это понятие имеет для банковского права отнюдь не теоретическое значение, этот вопрос имеет и практическое значение, поскольку английское статутное право связывало с тем фактом, что определенное лицо является клиентом банка, конкретные правовые последствия.

В ходе развития банковского права за достаточно значительный период времени в нем проявились две максимы в подходе к определению понятия "клиент". Одна из них рассматривала в качестве клиентов только лиц, у которых существуют стабильные, продолжительные отношения с банком либо по крайней мере существует выраженное намерение иметь такие отношения. Для этого подхода характерно ограничительное толкование понятия "клиент". Другой подход отличается более широким пониманием, рассматривая в качестве клиента практически любое лицо, получающее ту или иную банковскую услугу.

Понятие "клиент банка" и связанные с ним правовые последствия - вопрос, который исторически вначале рассматривался в английском банковском праве, причем в праве прецедентном. Рассмотрение данного вопроса в судебных инстанциях было "спровоцировано" тем, что английское статутное право (Закон о переводных векселях и Закон о чеках) предусмотрело защиту банка от компенсации убытков третьим лицам в случае оплаты им поддельного или украденного чека (векселя), но при выполнении ряда условий, одним из которых являлось то, что банк должен был оплачивать такой чек для своего клиента. При этом статутное право не определило, кого следует считать клиентом банка, что и привело к необходимости решения данного вопроса прецедентным правом.

Центральным критерием, использованным в прецедентном праве для решения данного вопроса, стал факт наличия или отсутствия у соответствующего лица счета в соответствующем банке: в большинстве дел именно этот факт имел решающее значение - если лицо имело счет в банке, оно рассматривалось в качестве клиента. Значение, придаваемое судьями факту наличия банковского счета, определялось тем, что счет рассматривался в качестве доказательства намерений и готовности банка поддерживать долгосрочные стабильные отношения с клиентом в отличие от ситуаций, когда лицу могли оказываться даже многочисленные банковские услуги, но без открытия счета они рассматривались в качестве "случайных банковских услуг", многочисленность которых не меняла их характера как случайных <1>.

--------------------------------

<1> Например, в деле Great Western Railway Co. v. London and Counting Banking Co. Ltd (1901) лицо неоднократно предъявляло в банк для оплаты чеки, выданные клиентами банка, при этом само это лицо не имело счета в данном банке. Впоследствии в числе таких чеков был предъявлен поддельный чек, по которому банк выдал платеж, дебетовав соответствующим образом счет своего клиента-чекодателя. Когда клиент предъявил банку требование о возврате сумм, списанных по поддельному чеку, банк защищался против иска на том основании, что в силу большого количества таких операций, совершенных банком в пользу этого лица в течение длительного периода времени, это лицо фактически стало клиентом банка, соответственно, банк вправе воспользоваться защитой, предоставленной ему Законом о переводных векселях. Судья лорд Линдлей не согласился с такой позицией, заявив: "Я не могу думать, что Хаггинс (имя лица, подделавшего чек. - А.В.) был в каком-либо смысле клиентом банка; при этом, несомненно, он был известен в банке как лицо, привычно появлявшееся в банке и получавшее оплату по чекам, но у него не было счета любого рода в этом банке. Ничего не числилось за ним по дебету или кредиту в каких-либо книгах или документах, ведущихся банком... Лорд-судья Ромер посчитал, что он является клиентом, потому что банк в течение нескольких лет оплачивал ему чеки для него; но, с моей точки зрения, банк оплачивал чеки ...не для него (выделено мной. - А.В.) в данной конкретной операции, и доказательства только подтверждают, что предшествующие операции были подобны этой". Обратим внимание на выражение судьи, что банк оплачивал при данных обстоятельствах чеки не для него: хотя деньги фактически передавались Хиггинсу, банк выполнял эту операцию не для него, поскольку он не являлся клиентом, а для тех лиц, со счета которых списывались деньги, поскольку эти лица были клиентами банка, в отношении которых банк обязался оплачивать чеки, выставленные ими в отношении своих банковских счетов. Цит. по: Chorley & Smart. Op. cit. P. 31 - 32.

Напротив, факт открытия счета менял характер банковских услуг, оказываемых клиенту: из "случайных", разовых они превращались в услуги, оказываемые в силу наличия отношений по своему характеру стабильных, долгосрочных независимо от количества услуг, оказанных при этом фактически <1>.

--------------------------------

<1> Удачной иллюстрацией этого аспекта является дело Comissioners of Taxation v. English, Scottish and Australian Bank (1920), в котором лицу был открыт счет в банке, и он произвел по счету только одну операцию - зачислил на него деньги по украденному чеку и на следующий день снял эти деньги наличными со своего счета. Когда к банку были предъявлены требования о восстановлении средств, оплаченных им вору по украденному чеку, дело было решено в пользу банка на основании указанной выше статьи Закона о переводных векселях, поскольку в данном случае банк оплачивал чек своему клиенту - действительно, данному лицу был открыт счет в банке. Тот же факт, что по этому счету была проведена всего одна операция и та, по сути, незаконная, не возымел практического значения в данном деле: по мнению судьи лорда Дунедина, "...слово "клиент" означает отношения, продолжительность которых не является существенной. Лицо, чьи деньги были приняты банком на тех условиях, что банк обязуется оплачивать чеки в пределах кредита счета, является клиентом банка в смысле закона, независимо от длительности их связи. Разница проходит не между привычным лицом и новичком, но между лицом, которому банк оказывает случайную услугу, как, например, оплата чека лицу, представленному банку одним из клиентов банка, и лицом, которое имеет свой счет в банке". Цит. по: Chorley & Smart. Op. cit. P. 31 - 32.

Итак, первоначальный подход английского права явно сводился к тому, что в качестве клиента банка рассматривался субъект, с которым у банка сложились стабильные отношения. В этом клиент отличался от других лиц, которые могли воспользоваться услугами банка в разовом, случайном порядке, без намерения установить стабильные, продолжительные отношения с банком. В свою очередь, критерием наличия таких отношений или, что равносильно по значению, намерения установить такие отношения рассматривался факт наличия у данного лица счета в соответствующем банке.

Эту трактовку понятия "клиент" можно назвать ограничительной, поскольку за пределами понятия "клиент" оказывались лица, фактически пользующиеся услугами банка, причем неоднократно и даже довольно часто. Причину такой ограничительной трактовки можно усмотреть в стремлении судейских властей установить баланс между интересами банка и других заинтересованных лиц. Напомним, что причина, по которой понятие "клиент" стало объектом рассмотрения в судебных инстанциях, состояла в том, что статутное право предоставляло банку специальную защиту в случаях, когда он оплачивал чек для своего клиента. Расширительная трактовка понятия "клиент" в связи с этим могла бы привести к ситуации, когда банки практически вообще не несли бы ответственности в случае оплаты опороченного чека.

Но указанный подход не мог иметь универсального значения - поскольку вопрос решался для целей, поставленных Законом о переводных векселях для случаев оплаты опороченных чеков (векселей), то полученное для этих случаев решение вопроса не всегда могло подходить для других ситуаций. На этот аспект указывали и сами английские авторы. Например, Р. Крэнстон отмечает: "Является ли лицо клиентом в смысле наличия у него банковского счета, не имеет значения для многих других и более важных вопросов. Обязательство конфиденциальности, естественно, существует не только в отношении владельцев счетов. То же относится к ответственности банка за неправильную консультацию или нарушение фидуциарных обязательств. Наличие счета в банке указывает на существование контрактных отношений, которые могут повлечь за собой соответствующие формы защиты интересов, но это относится и к мириадам других контрактов, которые банки заключают со своими клиентами... банки могут заключить эти многочисленные различные контракты с клиентами, которые не имеют счета в соответствующем банке" <1>. Другими словами, реальность банковской деятельности требовала расширительного подхода к понятию "клиент банка", и ряд специалистов высказывал предположение, что эта тенденция с неизбежностью проявится, вследствие чего лицо, которое не имеет счета в банке и не пользуется постоянно традиционными банковскими услугами, сможет рассматриваться в качестве клиента банка. В качестве примера приводился держатель кредитной карты, не имеющий счета в банке, услугами которого он пользуется в связи с такой картой <2>.

--------------------------------

<1> Cranston R. Principles of Banking Law. Oxford, 1997. P. 138.

<2> См.: Chorley & Smart. Op. cit. P. 34.

Мы считаем возможным отметить, что в банковском праве Великобритании действительно проявилась тенденция к расширительному толкованию понятия "клиент банка" не только на уровне доктринальных источников права, но и на статутном уровне, что можно подтвердить анализом соответствующих положений Закона о финансовых услугах и рынках 2000 г. Данный Закон содержит общее понятие "клиент" для банковской деятельности (в терминологии английского права - регулируемых видов деятельности), в соответствии с которым клиентом авторизованного лица (т.е. лица, получившего авторизацию со стороны компетентного органа для занятия соответствующим видом деятельности) <1> является лицо, которое пользуется или намерено воспользоваться любой из услуг, предоставляемых авторизованным лицом. Этот же подход прослеживается в отношении так называемых исключенных видов деятельности, в силу него в качестве клиента рассматриваются:

--------------------------------

<1> Статья 59(11) Закона о финансовых услугах и рынках.

- лица, которые используют, использовали или намерены воспользоваться любой услугой, предоставляемой лицом в ходе осуществления им исключенных регулируемых видов деятельности;

- лица, которые имеют права или интерес, происходящие вследствие использования или связанные с использованием таких услуг любыми другими лицами, или

- лица, которые имеют права или интерес, в отношении которых могут иметь место негативные последствия вследствие использования таких услуг другими лицами, действующими от их имени, или вследствие доверительных полномочий <1>.

--------------------------------

<1> Статья 328(8) Закона о финансовых услугах и рынках.

Таким образом, в английском банковском праве прослеживается тенденция от первоначально специально-ограничительного к максимально расширительному толкованию понятия "клиент банка", вследствие чего в него включаются не только лица, пользующиеся или имеющие намерение воспользоваться любой услугой, предоставляемой банком, но в ряде случаев и третьи лица, права которых затрагиваются вследствие таких услуг или в связи с ними. Практическое значение расширительного толкования понятия "клиент банка" состоит в том, что большее число лиц вовлекается в сферу специального статуса, включая средства правовой защиты, которые банковское право предоставляет клиенту банка.

Вслед за выяснением вопроса о том, кто является клиентом, прецедентное право направило внимание на вопрос о взаимных правах и обязанностях банка и клиента. Этот вопрос решался в ходе толкования судом предполагаемых условий договора между банком и клиентом. Напомним, что в этом состоит особенность английской модели формирования статуса клиента в банковском праве. Забегая вперед, скажем, что господствующая линия толкования содержания условий договора между банком и клиентом состояла в выяснении прав, на которые разумно мог рассчитывать клиент, в соответствии с корреспондирующими обязанностями банка. Приведем основные примеры, иллюстрирующие содержание банковско-клиентских отношений в английском прецедентном праве. Как отмечают по этому поводу английские специалисты, "особенность английской банковской практики состоит в том, что юридическое содержание отношений обычно не выражено в подробном письменном договоре между сторонами при открытии счета, в большей степени оно определялось в течение многих лет в прецедентном праве" <1>.

--------------------------------

<1> Blair W. England // European Banking Law: The Banker-Customer Relationship / Ed. by R. Cranston. London: Lloyd's of London Press, 1993. P. 12.

Английские юристы, анализируя природу отношений банка и клиента, усматривают в ней сходство с отношениями агента и принципала, вследствие чего общие положения об агентском праве, в том числе и такое, как обязанность агента проявлять разумную заботу об интересах принципала, применимы и к банковско-клиентским отношениям, в которых банк выступает в качестве агента, а клиент - в качестве принципала. Но при этом в прецедентном праве выявился и специфический банковско-правовой срез данного вопроса. В рамках данного вопроса можно выделить два аспекта: обязанность доверительной заботы о клиенте в ходе инвестиционного консультирования и обязанность доверительной заботы о клиентах, которые относятся к "защищенному классу".

Широко цитируемым прецедентом по первому аспекту является Woods v. Martins Bank (1959). В данном деле менеджер банка посоветовал истцу - молодому человеку, не искушенному в бизнесе, инвестировать достаточно крупную сумму денег в акции компании, являющейся клиентом этого банка. При этом менеджер не сообщил о том, что компания имела солидный овердрафт по своему счету. В результате неудовлетворительного финансового состояния компании истец потерял свои деньги. В ходе рассмотрения дела суд занял позицию, согласно которой обязанность доверительной заботы возникла в силу доверия, которое было вложено истцом в суждение менеджера (и это несмотря на то что в момент разговора истца с менеджером истец формально еще не являлся клиентом банка, так как счет еще не был открыт!) <1>. При рассмотрении данного дела судья придал серьезное значение следующему:

--------------------------------

<1> В настоящий момент мы не затрагиваем такого аспекта данных взаимоотношений, как банковская тайна и конфликт интересов, - полное раскрытие информации истцу о делах другого клиента данного банка означало бы нарушение банковской тайны. В подобных случаях банк должен сообщить о конфликте интересов, в силу которого он не может раскрыть полную информацию, а предоставление в силу банковской тайны неполной или недостоверной информации не освобождает банк от ответственности перед лицом, которому предоставлена такая неполная или недостоверная информация.

- в разговоре с клиентом менеджер акцентировал внимание на экспертизе банка в инвестиционном консультировании и, более того, фактически согласился действовать в качестве советника клиента в деловых вопросах;

- в буклете, который банк предоставлял своим потенциальным клиентам (в том числе истцу в данном деле), подчеркивался опыт банка в таких вопросах;

- менеджер банка посоветовал истцу вложить деньги в акции указанной компании, не сообщив о наличии конфликта интересов, поскольку фактически полученные таким образом от истца деньги были использованы для снижения овердрафта по банковскому счету компании.

В силу данных обстоятельств судья квалифицировал поведение менеджера в качестве нарушения обязанности доверительной заботы, возникшей вследствие того доверия, которое истец придавал консультациям банка.

Что касается другого аспекта данного вопроса - доверительной заботы в отношении "защищенного класса лиц" (protected class of persons), то его можно проиллюстрировать следующими прецедентами.

Одним из ведущих по данному вопросу является прецедент Lloyd Bank Ltd v. Bundy (1975), в котором банк получил от своего клиента гарантию, обеспеченную залогом недвижимости этого клиента, при этом гарантия обеспечивала овердрафт, предоставленный сыну этого клиента. Обеспечитель был в солидном возрасте и наивным в деловых вопросах, а обремененная таким образом недвижимость являлась его домом и единственным ценным активом. При этом банк не раскрыл гаранту степень финансовых проблем его сына и не посоветовал получить независимую юридическую консультацию по поводу сделки и рисков, связанных с таким обеспечением. Впоследствии банку было отказано в обращении взыскания на обремененное имущество. При вынесении решения судья отметил, что хотя по общему правилу обязательство доверительной заботы не возникает у банка при принятии гарантии от клиента, в данном случае гарант (являвшийся к тому же клиентом этого банка в течение длительного времени) всецело полагался при заключении сделки на совет банка, для чего были резонные основания.

Впоследствии в ряде прецедентов и доктринальных источников подтверждалась позиция, требовавшая исключить недолжное влияние в отношении "слабой стороны". Как отмечал лорд-судья Миллетт, "право справедливости ревностно относится к эксплуатации менее защищенного. Бессовестно для стороны использовать влияние, которое она может иметь в отношении другого лица к своей выгоде, а не к выгоде этого другого лица" <1>.

--------------------------------

<1> Цит. по: Ellinger E.P., Lomnicka E., Hooley R.J.A. EUinger's Modern Banking Law. Fourth Edition. P. 137.

Показательно в свете этого дело Barclays Bank Plc v. O'Brian (1993), в котором муж, работавший бухгалтером, склонил жену к залогу семейного дома в обеспечение долгов компании, часть долей в которой принадлежала мужу. Документы, оформляющие сделку, были подписаны женой в помещении банка, при этом ей не была предоставлена возможность прочитать их, кроме того, сотрудник банка (вопреки данным ему инструкциям) не обратил внимание залогодательницы на дополнительное письмо (side-letter), в котором указывалось, что залогодательница понимает природу сделки и связанные с ней риски, и не посоветовал ей обратиться за получением независимой юридической консультации. Дело примечательно тем, что, отказывая в обращении взыскания на заложенный дом, судья указал на критерии, при которых обеспечение может не подлежать принудительному исполнению, а именно:

- если кредитор был осведомлен об отношениях между должником и обеспечителем, и характер этих отношений таков, что могло иметь место влияние или обеспечитель мог всецело полагаться на суждения должника;

- сделка заключается всецело к выгоде должника и не имеет никакого коммерческого интереса для лица, предоставившего обеспечение;

- имело место недолжное влияние или некорректная информация (misrepresentation), при этом в ряде дел бремя доказывания отсутствия недолжного влияния возлагалось на должника (например, если жена могла обосновать, что полностью поручила ведение финансовых дел семьи мужу);

- кредитор не предпринял разумных шагов, с тем чтобы сторона, предоставляющая обеспечение, уяснила характер сделки и связанные с ней риски.

Что касается наличия недолжного влияния - вопрос непростой для суда в каждом конкретном случае, то в этом же деле была выработана конструкция "предполагаемой нотификации" (constructive notice), в силу которой банк рассматривается в качестве располагающего информацией о предполагаемом недолжном влиянии при наличии двух условий:

1) сделка по внешним признакам не должна принести финансовой выгоды обеспечителю;

2) сделка носит рисковый характер.

Наряду с этим при рассмотрении такого рода дел в английском праве были выработаны рекомендации банку о той линии поведения, которая бы снимала риски потери обеспечения в силу недолжного влияния. Лорд-судья Николлс в связи с этим рекомендовал банку:

- встретиться с лицом, намеревающимся предоставить обеспечение, без присутствия должника и объяснить ему причины, по которым необходима консультация независимого юриста, попросить назначить такого юриста и сообщить его координаты банку;

- предоставить юристу информацию, необходимую для объяснения обеспечителю характера сделки и возможных последствий для обеспечителя;

- если банк подозревает, что лицо заключает сделку под влиянием должника, он должен сообщить указанному юристу о фактах, дающих основание для такого подозрения;

- получить от юриста, представляющего интересы обеспечителя, письменные подтверждения выполнения указанных действий.

Французская модель

Особенности французской модели были продиктованы как особенностями французской банковской системы, так и характеристиками французской системы права. В качестве особенности французской банковской системы специалисты выделяют традиционное существенное вмешательство государства в банковский сектор - как в смысле жесткого регулирования банковской сферы, так и в смысле длительной истории государственной собственности на большинство банков <1>. В силу этой особенности решение принципиальных вопросов в банковской системе происходило с использованием политических или регулятивных механизмов и в гораздо меньшей степени путем судебного толкования - К. Мули отмечает, что французские суды не проявили тенденцию к вскрытию подразумеваемых условий контрактов любого вида <2>. С другой стороны, данная ситуация не должна вызывать удивления и в свете особенностей французской системы права в целом, которая базируется на традиционном для континентального права верховенстве закона с гораздо меньшей ролью (в сравнении с Великобританией) судебной практики.

--------------------------------

<1> Как отмечает тот же автор, "в 1982 г. вся банковская система была национализирована... В 1986 - 87 гг., во время более либерального периода, 19 основных банков были приватизированы, но большинство остается под контролем государства" (Mouli C. France // European Banking Law: The Banker-Customer Relationship / Ed. by R. Cranston London: Lloyd's of London Press, 1993. P. 49 - 50).

<2> Ibid. P. 37.

В силу отмеченных обстоятельств формирование статуса клиента в банковском праве Франции происходило прежде всего путем принятия соответствующих законодательных актов и вслед за этим определенной интерпретацией законодательных положений судебными органами.

Можно выделить следующие аспекты, в которых происходило законодательное формирование статуса клиента во французской модели. Мы при этом будем основываться на положениях законов, которые к настоящему времени хоть и утратили силу в связи с принятием Денежного и финансового кодекса Франции, но для целей настоящего исследования вполне актуальны, поскольку именно в период действия этих законов происходило формирование статуса клиента банка во французской банковской системе.

Право на базисные банковские услуги. Данное право предусматривалось французским Законом о банковской деятельности 1984 г., который в ст. 58 по данному поводу устанавливал, что любое лицо имеет право на открытие текущего счета в банке по своему выбору при условии, что такое лицо проживает по Франции и не имеет банковского счета. Открытие счета в этом случае осуществляется по заявлению лица, сопровождаемому его же декларацией об отсутствии у него банковского счета.

Данное право появилось как реакция на отказы банков открывать счета лицам с негативной кредитной историей. Необходимость в появлении права на открытие счета, несмотря на качество кредитной истории, возникла в связи с тем, что ряд важных платежей (включая заработную плату и плату за потребительские товары) согласно требованиям французского законодательства должны были осуществляться в форме чеков.

В том случае, если потенциальный клиент сталкивался с отказом банка открыть ему счет в силу неудовлетворительной кредитной истории, закон предоставлял право такому лицу обратиться в Банк Франции с тем, чтобы тот назначил банк, который должен был открыть счет этому лицу. Процедурно для этого необходимо было, помимо заявления, предоставить Банку Франции письменные отказы не менее двух банков. Согласно статистическим данным ежегодно несколько сот клиентов обращались к такой процедуре, и Банк Франции в развитие указанного подхода законодателя рекомендовал банкам не закрывать счета безнадежных должников и не отказывать в открытии счетов клиентам, которые получили отказ от конкурентов <1>.

--------------------------------

<1> Avis de la Banque de France of 1 August 1984.

Если счет открывался в соответствии с указанной процедурой, то закон (ст. 58 того же Закона о банковской деятельности 1984 г.) предоставлял банку право ограничить круг операций, выполняемых по открытому таким образом счету, лишь базисными банковскими услугами, такими как предоставление справок о наличии и состоянии счета, инкассирование чеков, дебетовые карты, ограниченное количество чеков, которые такой клиент мог выставить со своего счета.

Закон также затруднял процедуру закрытия такого счета - оно могло иметь место только при условии предварительного 45-дневного уведомления самого клиента и Банка Франции с предоставлением как клиенту, так и Банку информации об основаниях закрытия счета.

Право на информацию. Право на информацию предполагало предоставление клиенту определенного в Законе минимума информации, который позволил бы ему иметь адекватное представление о правилах оказания банковских услуг. Концептуально данное право основывалось на той максиме, что информация, предоставленная профессиональной стороной клиенту, должна улучшить положение клиента и предостеречь его от совершения ошибки <1>.

--------------------------------

<1> Mouli C. Op. cit. P. 40.

В свете этого Декрет о введении в действие Закона о банковской деятельности 1984 г. требовал от банков предоставления клиентам общих условий банковских услуг. На практике эти условия являлись достаточно кратким документом, содержащим перечень банковских услуг и соответствующие комиссии и (или) проценты, т.е., по сути, эти общие условия давали только общее представление о том, какие услуги существовали и по какой цене.

Более подробная информация содержалась в правилах ведения текущего счета, которые также должны были предоставляться клиентам в соответствии с тем же Декретом о введении в действие Закона о банковской деятельности. Эти правила объясняли, помимо цены за совершение тех или иных операций, основные права и обязанности банка и клиента в связи с открытием и ведением текущего счета.

Право на сохранение кредита в случае несостоятельности. Данное правомочие возникло на основании Закона о банкротстве 1985 г., согласно которому (в толковании Кассационного суда) несостоятельный клиент (или управляющий) вправе потребовать от банка продолжения функционирования текущего счета и сохранения прежде предоставленных кредитов - до принятия указанного Закона традиционным подходом являлось закрытие в случае несостоятельности всех банковских счетов и прекращение всех существующих на тот момент кредитных соглашений. Сохранение кредита в случае несостоятельности является временной мерой и продолжается до окончания периода наблюдения.

Право на доступ к информации о неоплачиваемых чеках. Данное право связано с ведением Банком Франции базы данных о недействительных или не могущих быть оплаченными чеках. Соответственно, лицо, получившее чек, в состоянии узнать о действительности соответствующего чека и наличии (отсутствии) потенциальных затруднений в ходе оплаты.

Данное право корреспондирует с системой "банковского интердикта" в отношении некредитоспособных клиентов. Суть системы сводится к тому, что если банк сталкивается с ситуацией невозможности оплатить чек своего клиента по причине недостаточности средств, он вправе запретить клиенту выставлять чеки и потребовать от него немедленного возврата всех чековых книжек. Одновременно сообщение об этом поступает в Банк Франции, база данных которого по этому вопросу открыта для всех банков.

Права в связи с текущим счетом. Хотя, как указывалось выше, французские суды не занимались выяснением предполагаемых условий договора между банком и клиентом (в чем так преуспели английские суды), они внесли свою лепту в истолкование законодательных положений, регулирующих отношения банка и клиента во Франции. В числе наиболее важных последствий судебного вмешательства в банковскую сферу принято выделять такие, как фиксация процента за кредитование текущего счета, права в связи с предоставлением выписки по банковскому счету, значение межбанковских соглашений для прав клиента.

Обычно при кредитовании текущего счета французские банки использовали среднюю ставку, по которой они выдавали кредиты в момент соответствующего кредитования счета. При этом не заключалось каких-либо письменных соглашений. Такая практика базировалась на широко распространенном в то время понимании ст. 1907 Гражданского кодекса Франции, согласно которой процент по контракту должен быть указан в письменной форме: поскольку в силу банковской практики договор текущего счета не заключался письменно, то суды, поддерживая банковскую практику, трактовали данное законодательное положение таким образом, что оно относилось только к контрактам, заключаемым в письменной форме, тем самым исключая из сферы его действия договор текущего счета.

Ситуация изменилась во второй половине 1980-х гг., когда Кассационный суд постановил, что на банковские контракты распространяется правило, согласно которому отсутствие письменно зафиксированной процентной ставки влечет за собой применение ставки, указанной в законе. Практическое значение такого решения проиллюстрируем цифрами: в 1980-е гг. ставка за кредиты по текущему счету составляла 18 - 22%, а ставка, установленная законом для случаев умолчания, составляла всего 9,5% <1>. Следствием этого явилось то, что в выписках по счету банки стали в письменной форме фиксировать процент за предоставление будущих кредитов по текущему счету. В этой связи французские суды поддержали позицию, согласно которой указание процентной ставки в выписке по счету связывает клиента, поскольку он не выразил своих возражений, т.е. поведение клиента в этом случае рассматривалось в качестве молчаливого акцепта.

--------------------------------

<1> См. напр.: Mouli C. Op. cit. P. 38.

Другим "вкладом" французских судов в решение вопросов банковско-клиентских отношений явилось допущение права клиента ссылаться на межбанковские соглашения, стороной которых клиент, естественно, не являлся, если положения таких соглашений могли послужить дополнительной аргументацией в пользу интересов клиента.

Следует коснуться и такого аспекта банковско-клиентских отношений, как ответственность банка за консультирование клиента. Напомним, что в английской модели этот аспект банковско-клиентских отношений послужил основой для поддержки судами ряда существенных прав клиента. Во французской модели судебная практика также принципиально допускает ответственность банка за некорректную (вводящую в заблуждение) консультацию, за склонение клиента к выбору неудобного для него варианта инвестирования, за предложение рискового инвестирования клиенту, у которого отсутствуют адекватные познания соответствующей сферы. Показательно, что суды при оценке качества консультирования принимают во внимание возраст, материальное положение и опыт (экспертизу) клиента <1>. Эти выводы имеют существенное значение для цели настоящего исследования, поскольку позволяют говорить о том, что, несмотря на разницу в стиле и структуре английской и французской моделей, содержание правомочий клиента в ряде аспектов демонстрирует сходство в обеих моделях.

--------------------------------

<1> Mouli C. Op. cit. P. 49.

В заключение, возвращаясь к законодательным положениям, касающимся статуса клиента банка, отметим принципиальное положение ст. 59 французского Закона о банках и банковской деятельности 1984 г., согласно которому создавался Консультационный комитет для изучения вопросов, касающихся отношений между кредитными институтами и их клиентами, и для выработки соответствующих рекомендаций.

Консультационному комитету вменялось в обязанность публиковать ежегодные доклады по вопросам, входящим в его компетенцию. Состав Комитета согласно Закону о банковской деятельности 1984 г. должен был формироваться на основе равного представительства от кредитных институтов и потребительских организаций.

Данное положение Закона более чем показательно, поскольку, признавая необходимость создания такого комитета, Закон тем самым признал наличие такого явления, как банковско-клиентские отношения, в качестве самостоятельного объекта регулирования банковским правом, равно как и необходимость их регулирования в более широком юридическом контексте, чем только договор между банком и клиентом. Другими словами, можно вести речь о законодательном признании наличия статуса клиента, выходящего за рамки содержания соответствующего договора, заключенного между лицом и банком, вследствие которого лицо стало клиентом этого банка.

Германская модель

Стилистическая особенность германской модели состоит в том, что она формировалась на основе общих условий ведения бизнеса банков, которые видоизменялись в ходе судебной оценки этих общих условий.

Для права Германии характерно наличие стандартных условий, на которых оказываются услуги клиентам финансовых институтов. Появление стандартных условий базировалось на следующем понимании: отношения между финансовым институтом и клиентом достаточно многомерны и направлены на совершение неопределенного количества операций. После возникновения отношений с клиентом ожидается, что последуют неоднократные трансакции одного или различных видов, такого рода отношения получили название "бизнес-связь", или "бизнес-контакт" (geschaftsverbindung). Этот бизнес-контакт нуждается в силу своей природы в стандартных условиях, которые и были разработаны финансовыми институтами. Значимость стандартных условий в правовой системе Германии оказалась настолько существенной, что они привлекли внимание законодателя, в связи с чем, например, появился Закон о регулировании стандартных условий 1976 г. В свою очередь, этот Закон появился не "на пустом месте", не просто как непосредственная реакция на появление соответствующих стандартных условий, но и как обобщение судебной практики германских судов по вопросам защиты стороны в договоре, подчиненном действию стандартных условий.

Закон предоставляет клиенту банка средства защиты, основанные на справедливой оценке стандартных условий. Например, согласно данному Закону "положения стандартных условий в договоре недействительны, если и поскольку они нерезонно ухудшают положение стороны договора вопреки требованиям добросовестности". Такое ухудшение презюмируется в случае наличия сомнений, если соответствующее положение:

- "несовместимо с фундаментальными положениями, формирующими основу законодательного правила, от которого такое положение отклоняется, или

- ослабляет фундаментальные права и обязанности, возникающие вследствие природы договора, в такой степени, что достижение общепринятой договорной цели оказывается под угрозой" <1>.

--------------------------------

<1> Цит. по: European Banking Law: The Banker-Customer Relationship / Ed. by R. Cranston. P. 69.

Наряду с материально-правовыми критериями Закон предоставил процессуальные средства защиты против нечестных положений в стандартных условиях договоров (в том числе и в сфере банковской деятельности), в соответствии с которыми положения могли признаваться недействительными не только inter partes - в отношениях между сторонами конкретного договора, но и contra omnes - в отношении неопределенного круга заинтересованных лиц. Например, Ассоциации потребителей предоставлялось право подать иск о признании недействительными определенных положений стандартных условий, наряду с этим такого рода положения могли оспариваться и конкурентами соответствующего института на основании законодательства о конкуренции. Предпринятые законодателем усилия привели к достаточно позитивному результату: стандартные условия в сфере финансовых услуг разрабатываются во взаимодействии соответствующих профессиональных (финансовых, банковских) ассоциаций и компетентных контрольно-надзорных органов, что принципиально обеспечивает их соответствие требованиям законодательства.

Значит, можно констатировать наличие в банковском праве Германии прав и обязанностей клиента банка, имеющих основание не только в конкретном договоре между банком и клиентом, но также и в:

- стандартных условиях оказания банковских услуг, дающих почву для возникновения дополнительных прав клиента;

- законодательстве, предоставляющем дополнительные средства защиты клиенту сверх стандартных условий и условий конкретного договора.

Поскольку положение банка по отношению к клиенту формировалось прежде всего в стандартных условиях в германском праве, постольку именно в судебной оценке этих стандартных условий формировался и статус клиента, ибо именно там могла иметь корни договорная диспропорция.

При этом поскольку мы говорим о судебной оценке документа в стране континентальной правовой семьи с преобладанием закона, постольку сложно ожидать от судебной оценки систематичного взгляда. Судебная практика по природе своей менее систематична, чем закон в странах континентальной системы. Иная ситуация в странах прецедентного права - поскольку именно судейское право способно выработать основной массив правового регулирования определенного вопроса, постольку мы в большей степени вправе ожидать от него систематичности, что и показано на примере формирования статуса клиента в прецедентном праве Англии.

Снижение процессуальной диспропорции в современном

банковском праве - альтернативные средства

разрешения споров банка и клиента

В специальной литературе отмечалось, что клиент в сфере финансовых услуг потенциально подвержен двум видам диспропорции - информационной и договорной. Как пишут об этом авторы исследования по защите прав потребителей в сфере финансовых услуг, "...между сторонами договора на оказание услуг по финансовому посредничеству на стадии его заключения возникает информационная диспропорция: клиент финансовой организации по вполне объективным причинам не слишком хорошо понимает содержание оказываемой услуги"; и далее: "...при заключении договора между финансовой организацией и ее клиентом... имеется еще одна диспропорция, которую мы будем называть договорной. Клиент финансовой организации практически не может влиять на содержание договора, он может лишь согласиться с его содержанием или не согласиться" <1>.

--------------------------------

<1> Защита прав потребителей финансовых услуг / Отв. ред. Ю.Б. Фогельсон. С. 23 - 30.

Рассмотренные выше аспекты формирования статуса клиента в значительной степени могут быть представлены как выравнивание информационной и договорной диспропорций, существующих в банковско-клиентских отношениях.

Мы считаем крайне важным подчеркнуть, что помимо информационной и договорной диспропорций, о которых говорилось в литературе, в отношениях банка и клиента существует еще одна - процессуальная диспропорция. Она состоит в том, что у клиента банка (чаще всего физического лица) нет таких возможностей отстаивания своих интересов в судебном порядке, которыми располагает кредитный институт. Данное положение дел можно считать общепризнанным на уровне европейского банковского права. Подход современного банковского права к данной проблеме выражается в создании альтернативных (внесудебных) способов рассмотрения споров между банками и потребителями. Делается это таким образом, что не лишает потребителя права на традиционные судебные способы защиты, но расширяет его возможности по выбору оптимального способа рассмотрения возникшего спора с кредитным институтом.

К появлению внесудебных способов рассмотрения споров привела прежде всего очевидная неадекватность судебного порядка практическим интересам потребителя: "...большинство потребительских споров по своей природе характеризуются диспропорцией между экономической ценностью предмета спора и расходами на его судебное решение" <1>. Помимо величины расходов на судебное разбирательство, немаловажное значение имеют также слишком большие сроки разрешения конфликта и процессуальные сложности. Трудности, возникающие в судебных процедурах, способны негативно повлиять на защиту прав потребителей и осуществление их прав <2>. Особая острота присуща этим проблемам в банковской сфере прежде всего из-за существенного для потребителя размера требований.

--------------------------------

<1> Commission Recommendation 98/257/EC of 30 March 1998 on the principles applicable to the bodies responsible for out-of-court settlement of consumer disputes.

<2> Ibidem.

Комиссия Европейских сообществ предложила в связи с этим два способа альтернативного рассмотрения споров:

1) принятие органом альтернативного рассмотрения споров решения, обязывающего по крайней мере одну сторону (профессионального участника);

2) медиация, при которой третье лицо способствует достижению компромисса между конфликтующими сторонами.

Для обоих способов Комиссией был выработан набор принципов, относящихся к любой отрасли, в том числе банковских услуг <1>.

--------------------------------

<1> Принципы были изложены в двух Рекомендациях: Commission Recommendation 98/257/EC of 30 March 1998 on the principles applicable to the bodies responsible for out-ofcourt settlement of consumer disputes (эта рекомендация относилась к внесудебным органам, компетентным принимать связывающие решения) и Commission Recommendation 2001/310/EC of 4 April 2001 on the principles for out-of-court bodies involved in the consensual resolution of consumer disputes (далее - Рекомендации). Кроме того, впоследствии по вопросам медиации была принята Директива 2008/52/ЕС от 21 мая 2008 г. о некоторых аспектах медиации в гражданских и коммерческих делах.

Для первого способа названы принципы:

- независимости (только независимый орган в состоянии обеспечить беспристрастность и объективность решений);

- прозрачности (предоставление заинтересованному лицу информации, достаточной для понимания возможностей альтернативного разрешения споров);

- состязательности (процедура должна обеспечивать всем заинтересованным лицам возможность изложить взгляды на проблему, ознакомиться с позицией других сторон и заключениями экспертов);

- эффективности (она достигается правом потребителя участвовать в рассмотрении спора без юридического представителя, бесплатностью или низкой стоимостью рассмотрения спора, коротким сроком для вынесения решения (отсчитываемым от дня обращения потребителя), правом альтернативного органа принять во внимание все и любые факторы, имеющие значение для справедливого разрешения спора);

- законности (решение, принимаемое органом внесудебного рассмотрения спора, не может лишать потребителя тех средств защиты, которые предоставляются ему императивными нормами права страны нахождения органа, разрешающего спор, или права страны, резидентом которой является потребитель);

- свободы (означает, что решение обязывает стороны, только если они были проинформированы об обязывающей силе решения до рассмотрения спора и согласились с этим; равным образом согласие потребителя на рассмотрение спора в альтернативном органе не имеет силы, если оно было дано до возникновения спора);

- представительства (необязательность наличия юридического представителя в процессе не лишает стороны права иметь такого представителя или получать юридическую помощь от третьих лиц).

Для второго способа наряду с принципами независимости, прозрачности, эффективности решающее значение приобрел принцип честности. Его содержание состоит в следующем:

- стороны должны быть проинформированы о своем праве отказаться от участия в согласительной процедуре на любой стадии и обратиться к другим судебным или внесудебным средствам решения вопроса;

- стороны должны иметь возможность представлять информацию, доказательства, аргументы на конфиденциальной основе, равно как и передавать определенную информацию только другой стороне, но не согласительному органу;

- процедура должна способствовать заинтересованности сторон в достижении соглашения, а итоговый документ - утверждаться сторонами только после разумного периода, в течение которого они проанализируют решение.

В отношении потребителя принцип честности дополнительно предполагает, что он должен быть осведомлен:

- о праве не согласиться с предложенным решением;

- о том, что предложенное по результату рассмотрения спора решение (соглашение) может быть менее благоприятным для него, чем решение суда по тому же вопросу;

- о праве получить независимую консультацию до согласия с решением;

- о статусе решения, а также о наличии права обратиться за рассмотрением вопроса в другой внесудебный или судебный орган.

В настоящее время существует большое количество органов, которые занимаются внесудебным рассмотрением споров с участием потребителей, в том числе в банковской сфере <1>. Эти органы существенно различаются по объему полномочий, юридической силе решений, организационной структуре и т.п. С точки зрения правового регулирования есть смысл обратить внимание на два критерия: наличие или отсутствие законодательной базы для таких органов; построение органов внесудебного рассмотрения споров на основе принципа централизации или децентрализации. Закрепление норм, регламентирующих деятельность органов внесудебного рассмотрения споров, не имеет принципиального значения для их возникновения: как показывает практика, такие органы появлялись в ряде стран и до принятия законодательных положений в данной сфере. Но они имеют серьезное практическое значение, если устанавливают юридическую силу решений и определяют средства их принудительного исполнения.

--------------------------------

<1> По данным доклада Study on the use of Alternative Dispute Resolution in the European Union, подготовленного в 2009 г., в странах ЕС насчитывалось 750 схем альтернативного рассмотрения споров.

Централизованная модель

Удачным примером централизованной модели является организация внесудебных органов в Великобритания, где существует институт финансового омбудсмена, уполномоченного рассматривать широкий круг вопросов, касающихся отношений банков и клиентов-потребителей, с правом вынесения "связывающих" решений.

История этого института насчитывает более 20 лет, и за это время он прошел известный путь развития, который можно без преувеличения охарактеризовать как совершенствование системы. Первоначально банковский омбудсмен был создан по инициативе клиринговых банков с целью оптимизировать процесс рассмотрения жалоб в банковской сфере. Инициатива банков родилась не сама по себе, а была "спровоцирована" предложениями по созданию такой системы со стороны Национального совета потребителей и в определенной степени упреждала схему, которая в противном случае была бы создана по инициативе публичных органов. Первоначально она имела сугубо добровольный характер (хотя фактически в ней участвовали основные клиринговые банки и Банк Англии <1>), не будучи предусмотренной каким-либо законодательным положением. Ситуация изменилась с принятием Закона о финансовых услугах и рынках 2000 г. <2>, который в свете политики консолидации регуляторных положений в финансовом секторе в целом <3> предусмотрел создание схемы финансового омбудсмена в виде "универсальной схемы" (one-stop scheme) для потребителей финансовых услуг, которая отвечала бы критериям простоты, быстроты и минимума формальностей при рассмотрении споров с участием потребителей. В результате возникла Служба финансового омбудсмена (Financial Ombudsman Service) (далее - СФО).

--------------------------------

<1> Ellinger E.P., Lomnicka E., Hooley R.J.A. Ellinger's Modern Banking Law. Fourth Edition. P. 50.

<2> Financial Services and Markets Act 2000. Текст доступен в Интернет-ресурсе: http://www.legislation.gov.uk/ukpga/2000/8/contents.

<3> Ibidem.

В соответствии с Законом на финансовые организации, действующие на основании лицензии, выдаваемой Органом управления финансовыми услугами (Financial Services Authority), распространяется обязательная юрисдикция СФО. Другие организации вправе добровольно подчиниться юрисдикции СФО (что нередко происходит в силу давления рынка). Закон содержит важное положение, касающееся компетенции омбудсмена: если финансовый институт находится в сфере обязательной юрисдикции омбудсмена, то омбудсмен вправе рассмотреть все споры, возникающие в связи с деятельностью института. Например, если институт вовлечен в прием депозитов (лицензируемая деятельность), омбудсмен вправе рассматривать и другие вопросы в связи с ведением счета клиента-потребителя (например, снятием денег в банкоматах или неоплатой чеков).

Обращению к омбудсмену должна предшествовать попытка решить вопрос путем направления жалобы банку. На такого рода обращение и ожидание приемлемого для потребителя ответа Законом установлен предельный срок - восемь недель, после чего вопрос может быть передан омбудсмену. Закон предоставляет омбудсмену право решить вопрос по существу на основании того, что, по мнению омбудсмена, "является честным и разумным с учетом всех обстоятельств конкретного дела", и это должно быть зафиксировано в решении. Омбудсмен вправе предписать в решении выплату денежных средств клиенту-потребителю, включая компенсацию убытков (как собственно денежных, так и любого другого рода), а также денежных средств в размере, который омбудсмен посчитает справедливой компенсацией за ущерб или убытки, понесенные клиентом-потребителем. Равным образом омбудсмен вправе предписать банку совершить действия в отношении клиента, которые он (омбудсмен) расценит как справедливые и приемлемые (независимо от наличия или отсутствия у суда права на это).

Дальнейшая судьба решения зависит от позиции потребителя, обратившегося с жалобой: если он принимает решение омбудсмена, оно становится обязательным и окончательным как для заявителя, так и для банка. Чрезвычайно важно, что Закон о финансовых услугах и рынках предусмотрел пути исполнения решений омбудсмена через судебную систему <1>.

--------------------------------

<1> Согласно Закону о финансовых услугах и рынках 2000 г. решение омбудсмена в Англии и Уэльсе исполняется путем издания судом соответствующего приказа и исполняется так же, как и судебный приказ; в Северной Ирландии - в порядке исполнения судебных решений по денежным вопросам, как предусмотрено Приказом об исполнении судебных решений (Северная Ирландия) 1981 г., в Шотландии - как приказ шерифа независимо от того, входило ли в компетенцию шерифа издание такого решения.

Закон устанавливает и другие положения, касающиеся омбудсмена, в частности дает ему право и возлагает обязанность принять правила рассмотрения споров, входящих в его компетенцию. Это полномочие реализовано СФО путем издания специального руководства (handbook), устанавливающего правила, регулирующие различные аспекты деятельности омбудсмена и рассмотрение жалоб потребителей. Эти документы весьма объемны, их нельзя рассмотреть в рамках небольшой статьи, но важно подчеркнуть, что, несмотря на многочисленность и сложность применимых положений, потребитель имеет возможность без особого труда получить требующуюся именно ему в конкретном случае информацию. Это обеспечивается удачной конструкцией интернет-сайта СФО, что в современных условиях является основным источником получения информации для потребителей <1>. В силу наличия СФО, деятельность которой адекватно урегулирована законодательством и внутренними правилами, в Великобритании действительно создана удобная (по принципу one-stop scheme) для потребителя система внесудебного рассмотрения споров в финансовой сфере.

--------------------------------

<1> Интернет-адрес Службы финансового омбудсмена: www.financial-ombudsman.org.uk.

Децентрализованная модель

Децентрализованная модель характерна для Франции. Во Франции законодательную основу внесудебного рассмотрения споров с участием потребителей в банковской сфере составляет в настоящее время Денежный и финансовый кодекс Франции <1> наряду с некоторыми другими законами.

--------------------------------

<1> Code et financier. Текст доступен в интернет-ресурсе: http://www.legifrance.gouv.fr/affichCode.do?cidTexte=LEGITEXT000006072026&dateTexte=20091211.

В соответствии с указанным актом на кредитные институты возлагается обязанность назначить одного или нескольких медиаторов для выработки рекомендаций по поводу решения споров, относящихся к выполнению кредитными институтами ряда обязательств в отношении клиентов (ст. L312-1-3 Денежного и финансового кодекса). Кодекс определяет круг вопросов, по которым медиатор вправе предлагать свои рекомендации. Кодекс принципиально не предусматривает создание органа альтернативного рассмотрения споров на общенациональном уровне, ограничиваясь организацией медиаторов в каждом отдельно взятом банке. Фактически наряду с медиаторами в отдельных банках во Франции существует медиатор при Французской банковской ассоциации (ФБА), который также выполняет для банков соответствующие функции.

Кроме собственно банковских медиаторских органов есть медиатор в сфере инвестиционных услуг (при Французской финансовой ассоциации (L'Association des)), создание которого также предусмотрено Денежным и финансовым кодексом Франции.

Очевиден децентрализованный характер медиаторской структуры во Франции, который проявляется по крайней мере в трех аспектах:

1) отсутствии единого органа альтернативного рассмотрения споров на национальном уровне (наличие медиатора при ФБА не меняет положение дел, так как общенациональный характер самой ассоциации не делает медиатора при ней "общенациональным" - он всего лишь восполняет пробелы принципиально децентрализованной структуры);

2) отсутствии единой медиаторской структуры для всего финансового рынка в силу наличия отдельных медиаторов для традиционного банковского сектора и сектора инвестиционных услуг;

3) различных источниках правового регулирования медиаторских структур (в отличие от Великобритании, где все вопросы системы финансового омбудсмена рассмотрены в одном законе и принятых на его основе нормативных актах).

Денежный и финансовый кодекс Франции также указывает на круг тех обязательств, для рассмотрения споров по которым может привлекаться банковский медиатор. К их числу относятся:

- обязательства кредитных институтов информировать клиентов об общих условиях оказания ими депозитных услуг;

- обязательства кредитных институтов информировать клиентов на регулярной основе (не реже одного раза в месяц) о трансакциях, совершенных по депозитному счету;

- обязательства, касающиеся продажи кредитными институтами "пакетных продуктов";

- обязательства, касающиеся продажи кредитными институтами продуктов, предоставляющих выгоду свыше порога, установленного соответствующим актом Министерства экономики (ст. ст. L312-1-1 и L312-1-2 Денежного и финансового кодекса);

- обязательства, возникающие в связи с кредитами, депозитами, инвестиционными услугами и финансовыми инструментами (добавлены по Закону 2008 г.).

В законодательстве Франции нет конструкции, аналогичной положению Закона о финансовых услугах и рынках Великобритании и предусматривающей, что при осуществлении финансовым институтом хотя бы одного из видов деятельности, рассматриваемых Законом в качестве регулируемой, финансовый омбудсмен может рассмотреть любой договор, заключенный между клиентом и таким институтом.

Обращение к медиатору не требует уплаты государственной пошлины или каких-либо иных платежей, оно обусловлено предварительной попыткой решить конфликтный вопрос с менеджером счета и соответствующим отделом головного офиса банка, и только если это не удалось, возможно обращение к медиатору.

Полномочия медиаторских органов во Франции отличаются от уже рассмотренных полномочий финансового омбудсмена Великобритании. Это проявляется как в ограниченном законодательством круге вопросов, по поводу которых допустимо обращаться к медиатору (даже с учетом расширения его полномочий в 2008 г.), так и в ограничении его компетенции сугубо "консультативными" полномочиями, в силу чего он вправе лишь предложить сторонам вариант мирового соглашения, но не решает вопрос по существу. Эти обстоятельства, в особенности второе, нередко расцениваются в качестве причины, по которой обращение к медиатору во Франции "менее популярно", чем в Великобритании.

В условиях децентрализованной модели во Франции существуют тенденции, которые можно охарактеризовать как определенную заинтересованность в разумной централизации на национальном уровне. Прежде всего следует отметить существование Комитета банковской медиации - общенационального органа, возглавляемого Председателем Банка Франции. Однако общенациональный характер этого органа не приводит к реальному усилению концентрации системы альтернативного рассмотрения споров, поскольку Комитет не является медиаторской структурой, он располагает только статистическими и рекомендательными полномочиями по отношению к собственно медиаторам. Другим примером может служить Клуб омбудсменов публичных услуг, существующий с 2002 г. в качестве неформальной группы, представляющей собой форум для обсуждения практики медиации и преследующей цель распространения медиаторских процедур как на национальном, так и на международном уровне. Все же при отсутствии законодательно закрепленной национальной централизованной модели осознаваемая необходимость централизации практически означает координацию между различными медиаторскими структурами, что приводит к дополнительным организационным затруднениям. Представляется также, что при наличии в стране различных медиаторских структур в финансовом секторе доступ потребителя к данным структурам более затруднен (в силу хотя бы некомпетентности обычного потребителя) в сравнении с системой, где существует один внесудебный орган на национальном уровне по всем спорам в сфере финансовых услуг.

Модель профессиональной ассоциации

Модель профессиональной ассоциации существует в ФРГ. Ее суть заключается в том, что омбудсмены состоят при национальных ассоциациях, в частности при Ассоциации немецких банков (Bundesverband deutscher Banken) (далее - АНБ), в которой существует схема омбудсмена немецких частных банков.

Назначение омбудсмена осуществляется Советом АНБ на три года. Принцип независимости омбудсмена обеспечивается соблюдением, в частности, следующих правил:

- единственное основание досрочного прекращения полномочий омбудсмена - появление фактов, свидетельствующих об утрате независимости;

- предварительные (до назначения омбудсмена) консультации с ассоциациями защиты прав потребителей по вопросам независимости кандидата;

- отсутствие трудовых отношений с Ассоциацией или с банками, входящими в Ассоциацию, в течение трех лет, предшествующих назначению на должность;

- на должность омбудсмена назначаются несколько человек, и если кто-то из них уже был вовлечен в рассмотрение какого-либо дела (любым образом) в прошлом, то рассматривать такое дело может только иное лицо из числа омбудсменов.

В компетенцию омбудсмена входит рассмотрение любых споров с потребителями, а также споров по платежным услугам. Некоторые споры с потребителями исключены из компетенции омбудсмена, чаще всего это связано с фактом возбуждения судебных процедур. Кроме того, разрешению не подлежат споры с пропущенным сроком исковой давности (если банк возражает против рассмотрения спора по данному основанию).

Рассмотрению споров предшествует предварительная процедура, включающая прием заявления от потребителя офисом жалоб потребителей при АНБ и направление заявления в банк. Если вопрос не был решен, дело рассматривается омбудсменом.

Согласно установленным правилам омбудсмен выносит решение "на основании действующих законодательных положений, уделяя должное внимание принципам честности и справедливости" (п. 4 Правил процедуры рассмотрения жалоб потребителей в немецком частном коммерческом банковском секторе <1>). Решение омбудсмена является обязательным для банка, если сумма спора не превышает 5 тыс. евро, причем потребитель не связан решением и вправе обратиться в судебные органы за защитой своих интересов. Если сумма спора превышает указанный предел, решение обязательно только при акцепте (явно выраженном) этого решения сторонами, при отсутствии акцепта стороны вправе обращаться в судебные органы.

--------------------------------

<1> Текст данного документа доступен в интернет-ресурсе: https://shop.bankenverband.de/shop/ods/banks-and-consumers/01-br0701_vpg_en.pdf.

Модель профессиональной ассоциации может быть охарактеризована как более централизованная, чем "классическая" децентрализованная модель во Франции. В то же время вряд ли верно назвать ее полностью централизованной, поскольку ее действие ограничивается рамками профессиональной ассоциации, не распространяясь на весь банковский сектор или сектор финансовых услуг <1> (подобно тому, как это происходит в английской "классической" централизованной модели), что логично приводит к возникновению в финансовом секторе страны нескольких органов альтернативного рассмотрения споров <2>. Таким образом, модель профессиональной ассоциации занимает промежуточное положение между централизованной и децентрализованной моделями.

--------------------------------

<1> Сказанное верно уже в силу того, что в одной стране могут существовать несколько профессиональных ассоциаций, что справедливо и для ФРГ, в которой функционируют несколько ассоциаций в кредитной сфере, сотрудничающих в рамках "общеиндустриальной" ассоциации - Zentraler Kreditausschus (ZKA).

<2> Так, по данным FIN-NET (Financial Dispute Resolution Network), приведенным в ежегодном отчете за 2008 - 2009 гг., членами FIN-NET от ФРГ являются девять структур внесудебного рассмотрения споров в финансовой сфере, в то время как от Великобритании только одна структура - Financial Ombudsman Service.

Полагаем, приведенных примеров достаточно для понимания того, что сформированные в разных странах системы альтернативного рассмотрения споров в банковском секторе серьезно различаются как по системе построения, так и по компетенции. При этом во многих случаях системы действительно предлагают низкозатратную и быструю для потребителя альтернативу разрешения спора с бизнесом. Большинство схем альтернативного рассмотрения споров бесплатны либо обходятся потребителю не дороже 50 евро; сроки, как правило, не превышают 90 дней <1>. Следовательно, указанные схемы надо признать разумной альтернативой традиционному судебному рассмотрению споров с потребителями. При этом требуется всестороннее изучение эффективности различных схем в зависимости от структуры их построения и юридической природы выносимых в рамках их компетенции решений.

--------------------------------

<1> Доклад Study on the use of Alternative Dispute Resolution in the European union.

В Российской Федерации сравнительно недавно был создан финансовый омбудсмен при Ассоциации российских банков. Данный институт появился в результате реализации частной инициативы и наиболее близок к германской модели - модели профессиональной ассоциации, когда омбудсмен функционирует при Ассоциации кредитных институтов.

Основными документами, создающими правовую основу деятельности финансового омбудсмена в Российской Федерации, являются Положение об общественном примирителе на финансовом рынке (финансовом омбудсмене) и Регламент общественного примирителя на финансовом рынке (финансового омбудсмена).

Согласно Положению финансовым омбудсменом может быть гражданин Российской Федерации, удовлетворяющий ряду критериев (ст. 2), в частности:

- наличие высшего образования;

- отсутствие судимости и/или привлечения к уголовной ответственности;

- отсутствие факта прекращения полномочий в качестве судьи, адвоката, нотариуса, работника правоохранительных органов за совершение проступков, несовместимых с профессиональной деятельностью.

При этом занятие должности финансового омбудсмена возможно по истечении не менее трех лет после того, как лицо являлось работником или должностным лицом в финансовой организации. Назначение на должность осуществляется Ассоциацией российских банков сроком на пять лет, основания для досрочного прекращения полномочий строго ограничены. Как видим, российская модель заимствует ряд конструкций, выработанных в практике современного зарубежного банковского права и направленных на обеспечение независимости финансового омбудсмена, в частности продолжительный срок назначения с затруднительностью досрочного прекращения полномочий, отсутствие трудоустройства в кредитном институте в течение определенного времени до занятия должности финансового омбудсмена.

Компетенция финансового омбудсмена в Российской Федерации предусматривает как примирительные процедуры, так и разрешение споров по существу между кредитной организацией, с одной стороны, и клиентом кредитной организации - физическим лицом - с другой. При этом содержание спора (жалобы) может как непосредственно вытекать из содержания соответствующего договора, так и обусловливаться иными действиями кредитной организации. В качестве обязательного первого этапа предусматривается примирение сторон, и лишь в случае невозможности достичь примирения сторон происходит рассмотрения спора по существу (ст. 3 Положения).

Рассмотрение дела финансовым омбудсменом происходит только при взаимном согласии сторон - иного быть не может в существующем правовом пространстве Российской Федерации, где институт финансового омбудсмена не подкреплен силой федерального законодательства, оставаясь по своей природе частной инициативой договорной природы.

Регламент финансового омбудсмена предусматривает уже известную нам процедуру предварительного обращения к кредитной организации до передачи спора омбудсмену. При неполучении ответа в течение 30 дней либо если ответ не удовлетворяет потребителя, клиент вправе подать письменное заявление омбудсмену.

Право обращения к омбудсмену ограничено сроком - три года со дня, когда клиент узнал или должен был узнать о нарушении своего права, либо наличием решения суда по существу заявленного спора.

Появление института финансового омбудсмена в банковской сфере Российской Федерации, несомненно, положительный факт. Но этот институт был бы гораздо более эффективен, если бы он имел не частноправовую договорную природу и его решения исполнялись бы не на основе принципа добровольности и добросовестности сторон (ст. 3.8 Положения о финансовом омбудсмене), а являлся законодательно установленным институтом внесудебного рассмотрения споров в банковской системе и его решения имели бы обязательную силу для кредитных организаций в силу прямого указания об этом в законодательстве <1>. Однако на данном этапе этот вопрос находится только на стадии подготовки законопроектов.

--------------------------------

<1> См. также об этом, напр.: Емелин А.В. Создание института общественного примирителя (финансового омбудсмена) на финансовом рынке России // Деньги и кредит. 2011. N 1; Маталин А.С. Об уполномоченном по правам клиентов кредитных организаций // Банковское право. 2011. N 1.

Принципиальные основания формирующейся

общеевропейской модели статуса клиента

Полагаем, сказанного достаточно для доказательства наличия процесса формирования статуса клиента, или оформления клиента как статусного института в современном банковском праве. Однако приходит время поставить вопрос о системном подходе к данному институту, т.е. что именно, какие именно правовые положения и конструкции должны составлять содержание этого института.

Мы полагаем, что основу данного института должны составлять ряд общих принципиальных положений, которые в том числе рассматривались бы в качестве предполагаемых условий договора между банком и клиентом во всех случаях, когда это могло бы послужить защите интересов клиента-потребителя. В настоящее время в договорном праве России отсутствует концепция предполагаемых условий договора - считаем, что настало время ее ввести.

С точки зрения самых общих правил и принципов, которые могут создавать основу статуса клиента, можно, на наш взгляд, отметить следующие.

Признание существования различных категорий клиентов с установлением различной степени защиты для различных категорий клиентов. Данное положение имеет наиболее принципиальное значение при решении вопроса о формировании статуса клиента банка. Значение данного принципиального положения коренится в признании той истины, что применение равного масштаба к разным субъектам будет означать фактическое неравенство. Такой подход нашел в том числе и судебное подтверждение - Европейский суд по правам человека высказался по этому поводу следующим образом: "...предусмотренное статьей 14 Конвенции <1> право без какой бы то ни было дискриминации пользоваться правами, признанными в Конвенции, считается нарушенным в случае, если государства по-разному относятся к лицам в аналогичных ситуациях, не предоставляя на то объективного и разумного основания... Право пользования без какой бы то ни было дискриминации правами, признанными в Конвенции, также считается нарушенным, когда государства без объективного и разумного основания не применяют разный подход к лицам, чьи ситуации значительно различаются" <2>.

--------------------------------

<1> Имеется в виду Конвенция о защите прав человека и основных свобод.

<2> Цит. по: Сальвиа М. де. Прецеденты Европейского суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящиеся к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод: судебная практика с 1960 по 2002 гг. / Пер. с фр. СПб., 2004. С. 748.

Данный подход вполне применим к статусу клиента банка в современных условиях. Действительно, среди клиентов банка существуют частные лица, действующие в качестве потребителей, бизнес-клиенты, среди которых выделяются по своему различному положению мелкие предприниматели и крупные коммерческие организации. Мы не ставим своей задачей перечислить все возможные категории клиентов банка в современных условиях, для нас достаточно констатации практически очевидного факта наличия различных категорий клиентов.

Современное банковское право признает наличие различных категорий клиентов, чему можно найти разного рода подтверждения. Наиболее очевидным делением является деление на клиентов потребителей и непотребителей. Примеров такого деления можно привести достаточно. Например, как на уровне Европейского союза, так и в национальных законодательствах существует институт потребительского кредитования и, как следствие, признание наличия потребителя соответствующих банковских услуг, статус которого отличен от клиента-непотребителя, даже если речь идет о сходной банковской услуге (в данном случае - кредитовании).

Показательным примером подхода, при котором выделяются различные категории клиентов с различной степенью правовой защиты, является банковское право Англии, которое признает наличие не только потребителей, но и специальных категорий (например, "защищенный класс лиц") среди клиентов банка, нуждающихся в различной степени правовой защиты.

Другой пример предоставляет Директива о рынке финансовых инструментов (Markets in Financial Instruments Directive) (далее - Директива MiFID) <1>. Данная Директива исходит из разделения клиентов на "профессиональных клиентов" и "розничных клиентов" (retail client). Под профессиональным клиентом Директива MiFID понимает ряд специально перечисленных в ней организаций либо иных клиентов, удовлетворяющих указанным в данном документе критериям. К организациям относятся, в частности, кредитные институты, инвестиционные фирмы, финансовые институты, страховые компании, схемы коллективного инвестирования и их управляющие компании, пенсионные фонды и их управляющие компании, дилеры производных финансовых инструментов, другие институциональные инвесторы, предприятия, превышающие установленные Директивой лимиты размера баланса, оборота и собственных средств, правительства, центральные банки. Физические лица могут рассматриваться в качестве профессиональных клиентов, если они удовлетворяют указанным в Директиве критериям, в частности:

--------------------------------

<1> Directive 2004/39/EC of the European Parlament and of the Council of 24 April 2004 on markets of financial instruments amending Council Directives 86/611/EC and 93/6/EC and Directive 2000/12/EC of the European Parlament and of the Council and regarding Council Directive 93/22/EC.

- клиент осуществлял трансакции существенного размера на регулярной основе, т.е. не менее 10 трансакций в квартал в течение последних четырех кварталов;

- размер инвестиционного портфеля клиента (включая депозиты) превышает 500 тыс. евро;

- клиент работает или работал в финансовом секторе не менее одного года в качестве профессионала, и такая работа требовала знания соответствующей сделки или услуги.

В качестве общего правила Директива MiFID устанавливает, что соответствие квалификационным требованиям, выдвинутым для менеджеров и директоров организаций, имеющих лицензии на осуществление деятельности в финансовом секторе, может рассматриваться в качестве допустимого критерия для решения вопроса о профессиональности клиента.

Директива исходит из предоставления разной степени защиты профессиональным и розничным клиентам. В связи с этим (что соответствует другим принципиальным положениям) предоставление профессионального статуса физическому лицу возможно в числе прочего:

- по результатам объективного рассмотрения инвестиционной фирмой уровня профессионализма клиента;

- в письменной форме, при этом клиент должен быть специально предупрежден, что при переходе в статус профессионального клиента он теряет ту степень защиты, которой располагает розничный клиент <1>.

--------------------------------

<1> Приложение II Директивы MiFID.

Современному банковскому праву известно также деление не только между розничными клиентами и потребителями, с одной стороны, и бизнес-клиентами - с другой, существует также деление и собственно внутри бизнес-клиентов. Так, в ряде документов проводится различие между крупными бизнес-клиентами и "малым бизнесом", в силу которого (различия) статус клиентов "малого бизнеса" значительно отличается от статуса крупных бизнес-клиентов, сближаясь даже со статусом клиента-потребителя.

Такой подход, в частности, характерен для современного Кодекса кредитования Соединенного Королевства, имеющего статус "банковского кодекса", т.е. документа договорной природы, положения которого рассматриваются в качестве предполагаемых условий договоров банка и клиента. Согласно данному документу на "микропредприятия" распространяются "защитно-потребительские" положения Кодекса кредитования, при этом под микропредприятиями понимается "бизнес, в котором работают по найму менее 10 человек и который имеет оборот или годовой баланс, не превышающий 2 миллиона евро".

Установление специальных требований к договорам с клиентами. Данный аспект статуса клиента привлекает внимание банковского законодателя в течение достаточно продолжительного периода времени и в настоящее время составляет едва ли не основную часть норм, которые мы считаем возможным отнести к закреплению общих основ статуса клиента. В современном банковском праве можно говорить о наличии двух подходов к сфере банковско-клиентских договоров, которые условно можно назвать негативным и позитивным. Негативный аспект указывает на те условия договоров с клиентами, которые должны рассматриваться в качестве недопустимых (нечестных) и в качестве таковых не подлежащих принудительному исполнению против клиента. Позитивный аспект устанавливает требования, которым должны соответствовать положения договоров с клиентами.

Негативный аспект представлен прежде всего и главным образом воспрещением нечестных условий в договорах с потребителями банковских услуг. На уровне законодательства ЕС этому вопросу посвящена Директива 93/13/ЕЕС от 5 апреля 1993 г. о нечестных условиях в договорах с потребителями.

Ценность Директивы для рассматриваемого вопроса состоит прежде всего в том, что она установила критерий нечестности контрактных условий. Согласно данному критерию нечестными признаются такие условия в договорах с потребителями, которые:

- не согласовывались при заключении договора в каждом конкретном случае (с каждым конкретным клиентом) и

- вопреки требованиям доброй воли привели к существенному дисбалансу в правах и обязанностях сторон в ущерб интересам потребителя.

Первый критерий фактически означает, что Директива принципиально применима ко всем договорам с потребителями, поскольку в большинстве случаев (особенно в банковско-финансовой сфере) они носят характер договоров присоединения, условия которых не могут обсуждаться в каждом конкретном случае.

Наряду с установлением общего принципа идентификации нечестных контрактных условий Директива содержит примерный перечень условий, которые могут быть расценены как нечестные. Этот перечень достаточно обширный и при этом не исчерпывающий, он имеет сугубо индикативный характер.

Директива тем самым подтвердила двухзвенную структуру модели решения вопроса нечестных контрактных условий в договорах (прежде всего с потребителями) - структуру, состоящую из общего критерия нечестности, проиллюстрированного неисчерпывающим перечнем примеров конкретных потенциально нечестных условий.

Эта структура применима и применяется также и на уровне национальных законодательств, как в виде собственно подхода к нечестным контрактным условиям вообще, так и в более специальном виде, когда речь идет не об оценке контрактных условий в общем, но в какой-то определенной сфере, будь то контракты с потребителями или контракты в конкретной области, или стандартизированные контрактные условия. Приведем в качестве примера Германское гражданское уложение (далее - ГГУ), которое использует данную двухзвенную конструкцию - общий критерий нечестности контрактных условий и примеры специальных условий. ГГУ устанавливает общий критерий, согласно которому "положения стандартных условий бизнеса недействительны, если вопреки требованиям добросовестности они нерезонно ставят в невыгодное положение другую сторону контракта. Нерезонно невыгодное положение может также являться следствием положений, которые являются недостаточно ясными и детальными" <1>. Справедливо заметить, что данный критерий сближается с общим критерием, который использует Директива 93/13/ЕЕС; поскольку речь идет о стандартных условиях, они не согласовываются с клиентом в каждом отдельном случае, а нерезонно невыгодное положение клиента, о котором идет речь в ГГУ, говорит, другими словами, о дисбалансе в правах и обязанностях сторон в ущерб интересам клиента. Германское право при этом конкретизирует общий критерий (тем самым облегчает его практическое применение) презумпцией, согласно которой нерезонно невыгодное положение предполагается, если соответствующее положение несовместимо с законодательными положениями, от которых оно отклоняется, или ограничивает сущностные права и обязанности, свойственные природе соответствующего контракта, в такой степени, что цель контракта ставится под угрозу. Вслед за этим ГГУ перечисляет достаточно обширный ряд таких условий, которые могут рассматриваться или рассматриваются в качестве не подлежащих принудительному исполнению <2>.

--------------------------------

<1> Статья 307 ГГУ.

<2> Статьи 308 и 309 ГГУ.

По такой же структуре построен Потребительский кодекс Франции. В качестве общего критерия используется следующая формулировка: "В контрактах, заключенных между бизнесменом и небизнесменом или потребителями, положения, направленные на создание или которые создали к ущербу для непрофессионала или потребителя существенный дисбаланс между правами и обязанностями сторон, являются нечестными" <1>. Далее также следует примерный перечень потенциально нечестных условий, кроме того, в манере, свойственной французскому праву, Государственному совету предоставляется право определить типы условий, которые могут рассматриваться в качестве нечестных на основании указанного критерия.

--------------------------------

<1> Статья L312-1 Потребительского кодекса Франции.

Справедливо будет сказать, что конструкция нечестных контрактных условий как таковая, в ее общем виде, является не самым эффективным инструментом, когда речь идет о договорах, оформляющих банковские операции (и шире - операции в сфере финансовых услуг). С точки зрения особенностей банковских услуг, существующая в современном праве как на общеевропейском, так и на уровне национальных законодательств конструкция нечестных контрактных условий носит слишком общий характер и не учитывает специфику банковских услуг. Практическим следствием этого является ограниченная применимость конструкции нечестных контрактных условий к сфере банковских услуг. Показательно в этом аспекте, что сама Директива о нечестных контрактных условиях прямо указывает на это: согласно ей некоторые ее положения не применяются к сфере финансовых услуг.

Исключение из сферы общего регулирования нечестных контрактных условий банковских (финансовых) услуг является только косвенным признанием их специфики, которая отражается в соответствующих контрактах, но не может быть признана адекватным регулированием. Действительно, как можно говорить об адекватности регулирования соответствующих контрактных положений, если имеет место лишь исключение их из сферы общего регулирования. В этой связи гораздо более эффективным инструментом является регулирование законодателем вопросов контрактов в сфере собственно банковских услуг. В этом и состоит тот позитивный подход, о котором говорилось в самом начале настоящего подпункта.

Современному банковскому праву известен такой подход. Подтверждение тому - Консолидированный банковский закон Италии 1993 г. (с последующими изменениями), ряд статей которого специально устанавливают требования к форме и содержанию контрактов, заключаемых в сфере банковских и финансовых услуг, причем характер этих требований демонстрирует намерение законодателя сформулировать соответствующие требования именно в свете заботы об интересах клиента, а не с целью регулирования технических аспектов соответствующих банковских операций.

Отметим следующие основные правила, установленные в отношении договоров между банком и клиентом <1>:

--------------------------------

<1> Приведенный перечень неисчерпывающий.

- договор должен заключаться в письменной форме;

- содержание договора должно в числе прочего указывать процентную ставку, другие комиссии и дополнительные расходы, включая те, которые наступают в случае невыполнения клиентом обязательства (невозврата кредита); при этом Банк Италии вправе установить типовое содержание ряда договоров (по своему усмотрению);

- договоры (условия договоров), устанавливающие более высокую стоимость услуг или менее благоприятные условия, чем те, которые указывались в рекламе, недействительны;

- любое одностороннее изменение банком условий договора должно сопровождаться направлением клиенту уведомления, содержащего формулу "предложение одностороннего изменения договора", такое уведомление должно направляться не позднее чем за два месяца до предполагаемого изменения, либо в иной срок, согласованный с клиентом ранее; невыполнение банком указанных требований повлечет за собой недействительность изменений, если их содержание менее благоприятно для клиента, чем условия, существовавшие до таких изменений;

- клиент вправе в любое время прекратить договор с банком без каких-либо штрафных санкций или иных выплат, в качестве исключения выплаты могут представлять собой только компенсацию дополнительных расходов банка в связи с прекращением договора в случаях, которые определены для этой цели Межминистерской комиссией по кредитам и депозитам.

Следует отметить, что в итальянском законодательстве наряду с отмеченными нормами Консолидированного банковского закона существует и глава в Гражданском кодексе, посвященная банковским сделкам <1>. Но содержание статей в этой главе иное - там речь идет об основных правилах, относящихся именно к соответствующей банковской сделке, но не к статусу клиента в ходе этой сделки. Например, статьи, посвященные банковскому вкладу, устанавливают, что депозитом является денежная сумма, передаваемая банку в собственность и подлежащая возврату с процентами по истечении установленного срока или по требованию, а также ряд технических аспектов (возможность получения депозита в том отделении, где он был размещен, возможность оформления депозита сберегательной книжкой, исчерпываемость сберегательной книжки как доказательства, возможность выдачи сберегательной книжки на предъявителя). С теми же целями формулируются и другие статьи указанной главы Гражданского кодекса, посвященные другим банковским операциям (кредит, контокоррент, дисконт и др.), - с целями определить саму юридическую сущность данной операции и установить самые общие требования к содержанию соответствующего договора, но при этом не преследуется цель установить в них статус клиента. Что же касается отмеченных выше положений Консолидированного банковского закона, то они преследуют цель как раз подчеркнуть статус клиента в ходе договорных отношений с банком. Показательно в этом смысле само название соответствующего титула Консолидированного банковского закона - "Прозрачность договорных условий и корреспонденции с клиентами".

--------------------------------

<1> Capo XVII. Dei contratti bancari. Articoli 1834 - 1860.

Пример Италии не единственный. Нормы, специально относящиеся к общим правилам договорных отношений между банком и клиентом, существуют и в других странах. Приведем в качестве примера Великобританию, праву которой также давно известна конструкция "нечестных контрактных условий", но при этом существуют и специальные нормы, регулирующие договорные отношения между банком и клиентом. Такие нормы содержатся в том числе в Кодексе кредитования, согласно которому:

- текст договора должен быть представлен клиенту в письменной форме <1> и банк должен способствовать тому, чтобы клиент прочитал его, при этом условия договора, направленные клиенту в письменной форме, должны быть выполнены таким текстом, чтобы его мог прочитать человек с нормальным зрением;

--------------------------------

<1> Исключения могут составлять случаи, когда письменная форма является "непрактичной" - например, когда банковский продукт приобретается по телефону.

- все условия должны быть написаны ясным и понятным языком; они должны быть честны по сути и соответствовать требованиям нормативных положений о нечестных условиях в контрактах с потребителями;

- клиенту следует объяснить, каким образом он будет уведомляться об изменениях условий договоров; если изменение ухудшает положение клиента, соответствующее уведомление должно направляться не менее чем за 30 дней до предполагаемого изменения, но в любом случае в течение 60 дней с даты уведомления клиент должен быть вправе прекратить отношения с банком без каких-либо финансовых издержек, связанных с этим;

- если банк изменяет существенные условия договора либо совершает многочисленные незначительные изменения в течение любого года, клиенту следует направить по окончании соответствующего периода обзор таких изменений, а также предоставить полный текст действующих условий договора.

Можно, таким образом, говорить о существующей в современном банковском праве тенденции (носящей в значительной степени юридико-технический характер), при которой наряду с общими законодательными нормами, регулирующими содержание договоров, оформляющих соответствующие банковские операции, в специальном банковском законодательстве (либо в других нормах в зависимости от особенностей национальной правовой системы <1>) формируются нормы, определяющие требования к этим договорам, независимо от собственно вида того или иного договора, поскольку исходят они не из вида договора, но от статуса клиента - уже не просто договор является основой статуса клиента, но сам банковский договор испытывает влияние норм, определяющих статус клиента.

--------------------------------

<1> Имеется в виду пример Великобритании, где такие нормы содержатся не только в статутном праве, но и в банковских кодексах, которые формально не относятся к законодательству.

Установление общих правил информирования клиента и рекламы (маркетинга) банковских услуг. В Директиве MiFID данная цель достигается установлением обязательства инвестиционной фирмы предоставлять клиенту информацию, которая должна быть честной, четкой и не вводящей в заблуждение.

Эти критерии должны проявляться в двух уровнях информации, предоставляемой клиенту: информации об общих условиях сделок и информации о конкретной услуге (продукте). Согласно Директиве должен существовать общий документ, устанавливающий права и обязанности сторон и условия, на которых фирма оказывает услуги клиенту. Если же речь идет о конкретной услуге или продукте, то информация должна содержать описание соответствующей услуги (продукта), включая риски, с этим связанные, а также ее стоимость и иные расходы. Общий критерий информации об услуге (продукте) сводится к тому, что клиент, получив такую информацию, должен быть в состоянии разумно понять природу и риск соответствующей услуги (продукта) и принять решение на основе такого понимания.

Директива также содержит конструкцию, направленную на выяснение фирмой степени осведомленности и (или) опыта клиента в соответствующей финансовой сфере, с тем чтобы предложить наиболее подходящий для него вид услуги. Такой же подход можно усмотреть в других документах, например в проекте Директивы об ипотечном кредитовании <1>.

--------------------------------

<1> Подробнее об этом речь пойдет в очерке о банковском кредитовании.

Отношение к сделке с клиентом на наиболее выгодных для него условиях. Можно выделить два аспекта такого принципа. Во-первых, он состоит в том, чтобы фирма при исполнении поручения клиента предпринимала все разумные действия для достижения наилучшего для клиента результата, принимая во внимание стоимость, расходы, скорость, объем, природу и другие обстоятельства соответствующего поручения.

По своему характеру данное принципиальное положение в большей степени подходит к сфере инвестиционных, чем традиционных банковских услуг, хотя не следует исключать его и из традиционной банковской сферы, где оно может играть роль восполняющего принципа при отсутствии четких норм законодательства или инструкций клиента. В частности, этот принцип (наряду с предыдущим) применим в процессе предложения адекватного банковского продукта клиенту, принимая во внимание конкретные фактические обстоятельства.

Во-вторых, при неординарном развитии событий действия банка также должны ограничиваться наличием этого принципа. Практическое значение этого может быть проиллюстрировано хотя бы правом банка передать права требования по кредитному договору третьим лицам, что на деле часто означает передачу прав требования коллекторским агентствам, что вряд ли может быть истолковано как отношение к сделке с клиентом на наиболее выгодных для него условиях, по крайней мере в условиях России. Сошлемся в подтверждение на выдержку из Информационного бюллетеня финансового омбудсмена при АРБ: "Два обращения поступили с жалобой на банки и коллекторские агентства, которые требуют денежные средства с умерших людей, имущества никакого не имели, в наследство никто не вступал. Родственники предоставили в банки все необходимые документы, свидетельства о смерти, однако эти банки продали долги коллекторским агентствам, которые, в свою очередь, возобновили требования" <1>.

--------------------------------

<1> Информационный бюллетень Финансового омбудсмена N 16 (апрель 2012 г.). Текст доступен в интернет-ресурсе: http://www.arb.ru/site/v2/finomb/files/InfoBull-16.doc.

Мы считаем, что закрепление рассматриваемого принципа послужило бы препятствием для самой возможности передачи требования к клиенту-потребителю коллекторским агентствам, тем более что при учете реального уровня правовой культуры такой запрет был бы вполне оправдан.

Защита интересов клиента адекватными процессуальными средствами. Данный принцип можно истолковать даже как обязывающий законодателя предусмотреть публично-правовые механизмы альтернативного рассмотрения споров с участием клиентов банков - физических лиц (потребителей). Поскольку о таких структурах уже шла речь ранее в настоящем очерке, мы считаем возможным не останавливаться на данном принципе подробно. Подчеркнем только, что без наличия публично-правовых механизмов альтернативного разрешения споров процессуальные возможности защиты интересов клиентов - физических лиц значительно снижаются.

Проблема банковской тайны. В контексте статуса клиента, формировавшегося в ходе развития рынка банковских услуг, банковская тайна первоначально заняла место естественного условия банковско-клиентских отношений. Но не будет ошибочно утверждать, что впоследствии одним из ведущих направлений развития банковской тайны как правового института стало создание конструкций, затрудняющих злоупотребление данным институтом.

Очень концептуально содержание банковской тайны было выражено в свое время в прецедентном праве Англии: "...обязанность (не раскрывать соответствующую информацию) вытекает из договора, но эта обязанность не абсолютная, а квалифицированная. Не представляется возможным дать исчерпывающее определение данной обязанности... Принципиально, я считаю, что исключения могут быть классифицированы по четырем направлениям: а) когда информация раскрывается по требованию права; б) когда существует обязанность перед обществом раскрыть информацию; в) когда интересы банка требуют ее раскрытия; г) когда раскрытие сделано в силу выраженного или подразумеваемого согласия клиента".

Из данного мнения вытекают две проблемы. Первая сводится к тому, какая информация подлежит охране принципом банковской тайны. Вторая - что конкретно означают исключения из общего правила об обязанности банка сохранять банковскую тайну.

Попытку дать ответ на первый вопрос предпринял в том же деле лорд-судья Аткин. По его мнению, ответ на вопрос, к какой именно информации относится обязанность банка хранить тайну, означает, что информация "...не ограничивается состоянием счета, находится ли на нем кредитный или дебетовый остаток и какова величина баланса. Она должна включать в себя как минимум все сделки, которые прошли через счет, и все обеспечения, если они имели место, совершенные в связи со счетом; и в отношении указанных обстоятельств обязанность сохранять тайну сохраняется по истечении периода, когда счет был закрыт или когда по нему перестали совершаться операции... Далее, я думаю, что обязательство распространяется и в отношении информации, полученной не собственно из состояния счета клиента, но и из других источников, если обстоятельства, при которых она была получена, имели место в связи с отношениями банка и клиента - например, в связи с помощью банка в ведении бизнеса клиента...".

Таким образом, круг информации, которая не подлежит разглашению, включает в себя как минимум информацию собственно о состоянии счета клиента и о сделках, в связи с которыми совершались операции по счету.

Более широкий подход к определению объекта банковской тайны впоследствии был применен в Кодексе добросовестной банковской практики. Согласно Кодексу банки обязаны строго сохранять конфиденциальность о делах своих клиентов (в том числе бывших клиентов) и не раскрывать детали о состоянии счетов или имена и адреса клиентов третьим лицам, включая компании, принадлежащие к одной группе.

Можно сказать, что понятие "дела клиента" может трактоваться даже более широко, чем определение предмета банковской тайны, данное в мнении лорда-судьи Аткина, - это следует из введения в предмет банковской тайны понятия "дела клиентов", которые, как следует из определения, не сводятся только к информации о состоянии счетов. Очевидно, что в это понятие следует включать и информацию о делах клиентов, ставшую известной банку и не в связи с операциями по счету.

Со времени, прошедшего после рассмотрения дела Tournier v. National Provincial and Union Bank of England в 1924 г., основания раскрытия банковской тайны остаются прежними.

Итак, институт банковской тайны развился в праве Англии как частноправовой институт, как предполагаемое условие договора с клиентом. Еще в большей степени в пользу частноправовой природы этого института свидетельствует тот факт, что и в странах континентальной правовой семьи, где банковское право традиционно подвергалось более серьезному регулированию со стороны законодателя, банковская тайна происходила из частноправовых - договорных отношений банка и клиента.

Так, в праве Германии традиционно отсутствовало законодательное закрепление банковской тайны как обязанности банка не раскрывать определенную информацию о клиенте. Положения федеральной конституции, закрепляющие право гражданина на личную неприкосновенность, прайвеси, распоряжение своими персональными данными, могли рассматриваться и фактически рассматривались специалистами в качестве конституционных гарантий банковской тайны <1>. Но в то же время очевидна и недостаточность данных положений для полноценного законодательного ответа на вопрос о банковской тайне уже хотя бы в силу той причины, что отмеченные конституционные положения направлены прежде всего на защиту гражданина от произвола государства, в то время как банковская тайна существует между другими субъектами.

--------------------------------

<1> European Banking Law: The Banker-Customer Relationship / Ed. by R. Cranston. P. 93.

Более конкретные положения германского права, касающиеся банковской тайны, традиционно содержались в Стандартных условиях банковских сделок, характерных для банковского права Германии. Типичные для германских банков положения Стандартных условий предусматривают следующие правила <1>.

--------------------------------

<1> См., напр.: HypoVereinsbank member of UniCredit General Business Conditions. Интернет-ресурс: http://www.hypovereinsbank.de/portal?view=/privatkunden/204389.jsp; Commerzbank General Business Conditions. Интернет-ресурс: https://www.commerzbank.com/media/homepage/agb/agb-commerzbank-2012-e.pdf.

Банковская тайна определяется в Стандартных условиях как любые факты, относящиеся к клиенту, и их оценка, о которых известно банку. Обращает на себя внимание то, что определение очень широкое, акцентирующее внимание на любых относящихся к клиенту фактах и их оценках. Практически это означает "обязанность финансового института рассматривать в качестве конфиденциальных все факты, которые финансовый институт узнал в ходе деловых отношений со своим клиентом или в ходе преддоговорных контактов, направленных на установление таких деловых отношений", и такой подход подтверждался судебной практикой <1>.

--------------------------------

<1> European Banking Law: The Banker-Customer Relationship / Ed. by R. Cranston. P. 93.

При этом существуют три ситуации, которые позволяют банку раскрыть информацию, являющуюся объектом банковской тайны:

1) банк обязан это сделать в силу требований закона;

2) клиент дал согласие на раскрытие информации;

3) банк имеет право раскрыть банковскую информацию.

В банковском праве Италии вопрос банковской тайны традиционно являлся вопросом теоретическим, поскольку не был закреплен в законодательстве. Фактическое существование этого института на практике обосновывалось двумя теориями. Согласно первой из них банковская тайна рассматривалась в качестве коммерческого обычая, в силу которого банки традиционно рассматривали дела своих клиентов как конфиденциальную информацию, а клиенты ожидали от банков такого подхода. Другая теория связывает банковскую тайну с принципом честности, закрепленным в ст. 1175 Гражданского кодекса Италии, согласно которой должник и кредитор должны действовать честно по отношению друг к другу. Очевидно, что как одно, так и другое положения носят довольно общий характер.

При отсутствии позитивного определения банковской тайны в законе законодательство в то же время устанавливает значительное количество исключений, в силу которых фискальные органы (налоговые и ответственные за осуществление контроля за отмыванием денег) уполномочены на получение от банков информации, которая (в рамках обычного ее понимания) составляет банковскую тайну.

Общий вывод, который мы считаем возможным сделать на основании рассмотренного выше материала, состоит в следующем. Во-первых, независимо от особенностей конкретной правовой системы банковская тайна является институтом частноправовой природы, естественным атрибутом банковско-клиентских отношений. Во-вторых, данный институт подвержен ряду квалификаций, в силу которых банк в некоторых случаях вправе или обязан раскрыть информацию, входящую в содержание банковской тайны. В связи с этим можно говорить о принципиально сходной структуре института банковской тайны в различных правовых системах, которая может быть представлена следующим образом:

- принципиально вся информация, связанная с клиентом, рассматривается в качестве информации, защищенной банковской тайной;

- существуют три общих основания для раскрытия информации, составляющей банковскую тайну:

1) требование закона;

2) защита законных интересов банка;

3) согласие клиента.

Эта структура может наполняться конкретным содержанием в зависимости от особенностей национальной правовой системы. Мы хотим сказать, что требования закона, т.е. перечень оснований, по которым банк обязан раскрыть банковскую тайну, могут быть различны, но указанная выше структура является сходной для различных стран.

Частноправовой по своей природе институт банковской тайны подвергся различного рода ограничениям публично-правового характера. Это не должно рассматриваться в качестве противоречия природе банковской тайны - даже в праве Англии, которое исторически формировалось весьма "проклиентски", было отмечено, что обязанность банка хранить банковскую тайну является квалифицированной, и одна из таких квалификаций - наличие в законе требований о раскрытии банковской тайны. При желании можно констатировать тенденцию к расширению таких предусмотренных законом оснований, при этом иногда критерий наличия или отсутствия в конкретном случае оснований для раскрытия носит достаточно субъективный характер, характер усмотрения (хотя и профессионального) банка.

Так, в современном банковском праве присутствует такое основание для раскрытия банковской тайны, как сообщение сведений, входящих в банковскую тайну, компетентным органам, если имеются доказательства или подозрения того, что сделка совершается с противозаконной целью - отмывания денег или финансирования терроризма. На общеевропейском уровне данное основание предусмотрено Директивой 2005/60/ЕС от 26 октября 2005 г. о предотвращении использования финансовой системы для целей отмывания денег.

Согласно данной Директиве государствам предписывалось принять законодательные положения, вменяющие кредитным институтам в обязанность идентифицировать своих клиентов, а также исследовать операции, которые кредитный институт мог посчитать похожими по своей природе на отмывание денег. Одним из последствий подозрительности операции являлось сообщение о ней компетентным властям, при этом добросовестное раскрытие информации компетентным властям не должно рассматриваться в качестве нарушения положений о банковской тайне, установленных законодательством или договором.

Камнем преткновения для банковской тайны явилось принятие другой директивы - Директивы 2003/48/ЕС от 3 июня 2003 г. о налогообложении доходов по сбережениям в форме выплаты процентов. Данная Директива требовала автоматического сообщения компетентным властям, если речь шла о ситуации, когда проценты выплачиваются резиденту государства иного, чем то, в котором находится платежный агент. В этом случае следует автоматически раскрыть информацию, касающуюся идентификации бенефициара, номер его счета, сумму выплаченных денежных средств <1>. Данные положения были оценены как сводящие на нет банковскую тайну. Столь категоричные оценки во многом были обусловлены тем, что Директива потребовала автоматического раскрытия информации в противовес прежде общепринятой ситуации, при которой информация раскрывается по требованию компетентных властей, которые имеют основание подозревать незаконный характер операций или деятельности клиента банка. Именно обязательность автоматического раскрытия информации была расценена рядом специалистов как противоречащая сути банковской тайны - речь идет не об отказе предоставить информацию компетентным органам как противоречии банковской тайне - такое предоставление информации в силу закона давно вошло в структуру банковской тайны, но о том, что автоматическое раскрытие информации даже без требования компетентных властей действительно сложно совместимо с природой банковской тайны.

--------------------------------

<1> Статья 8 Директивы 2003/48/ЕС.

Подытоживая рассуждения по этому поводу, можно сказать следующее. Несомненно, банковская тайна соответствует природе банковско-клиентских отношений и должна рассматриваться в качестве одной из составляющих статуса клиента банка. Устоявшейся можно считать и структуру института банковской тайны, включая типы ограничений. Что же касается конкретного содержания типов ограничения банковской тайны, то они во многом являются результатом банковской и финансовой политики. И мы полагаем возможным утверждать, что тот видимый дисбаланс, который представляется как трудно совместимый с природой банковской тайны (автоматическое раскрытие информации), является следствием другого дисбаланса - злоупотребления институтами банковского права, т.е. использованием этих институтов (в том числе и банковской тайны) для совершения противоправных действий, включая уклонение от уплаты налогов. По этой причине сетования на ограничения банковской тайны по справедливости должны идти рука об руку с сетованиями по поводу неправомерного использования преимуществ банковской системы. Мы полагаем уместным привести в качестве иллюстрации данной проблемы выдержку из интервью г-на Урса Сваллера - представителя Швейцарии в одном из комитетов Совета Европы, данного им сайту Swissinfo.ch по поводу одной из резолюций комитета, относящейся к проблеме юрисдикций со льготным режимом налогообложения: "Никто не может отрицать, что до предшествующих двух лет люди получали помощь - в частности, со стороны различных банков - не платить налоги в своих "домашних" юрисдикциях на все свои доходы. Но произошли коренные перемены в нашей политике с того времени. С 2009 года мы применяем стандарты ОЭСР, мы заключили более 40 соглашений о двойном налогообложении, предоставляем административное содействие и располагаем независимым регулятором на финансовом рынке. То, чего я не хотел бы видеть, так это автоматический обмен информацией" <1>.

--------------------------------

<1> Интернет-ресурс: http://www.swissinfo.ch/eng/politics/foreign_affairs/Swiss_bracedfor_fresh_attack_on_banking_secrecy_.html?cid=32541350.