Очерк пятый платежные услуги в современном банковском праве

Третий функциональный институт, составляющий одну из трех основ банковско-клиентских отношений, - безналичные расчеты. Основные вопросы, которые, по нашему мнению, заслуживают внимания, следующие: платежные инструменты, платежные системы, правоотношения между участниками расчетов. При этом необходимо принять во внимание, что эти вопросы предполагают целый ряд не только юридических, но и технических и даже технологических аспектов. Поскольку нашей задачей является рассмотрение этих подынститутов в контексте отношений банка и клиента, логика изложения принимает следующий вид. Вначале речь пойдет о платежных инструментах, при этом мы рассмотрим инструменты, присутствующие в различных правовых системах, но при этом не гармонизированные изначально, а также инструменты, традиционно подвергавшиеся гармонизации, хотя и сохраняющие при этом разницу в различных правовых системах. Опять же в свете отношений банка и клиента нас будут интересовать правоотношения между участниками расчетов с использованием соответствующего инструмента, мы оставляем за скобками технические вопросы, связанные с использованием платежного инструмента. Далее, коснувшись вопросов платежных систем, мы сконцентрируем внимание на том обстоятельстве, что магистральной линией правового регулирования данных вопросов в современном банковском праве становится именно "клиентский" аспект расчетных правоотношений - технологичность и связанные с ней аспекты подчиняются интересам клиента как субъекта, которому оказывается соответствующая расчетная услуга, в связи с чем и сами расчетные правоотношения с точки зрения своей природы приобретают характер платежной услуги.

Платежные инструменты

Последовательность рассмотрения платежных инструментов мы построим следующим образом:

1) платежные инструменты, "уникальные" для определенной системы банковского права;

2) платежные инструменты, присутствующие в различных системах банковского права, но при этом не гармонизированные с точки зрения правоотношений, складывающихся в ходе использования таких инструментов;

3) платежные инструменты, гармонизированные в международном масштабе, что, впрочем, не исключает некоторых особенностей их использования в национальных системах банковского права.

К первой группе отнесем чек в английском банковском праве, ко второй - банковский перевод (платежное поручение), к третьей - аккредитив и банковские карты.

Чек в английской системе права (пример "уникального" платежного инструмента). Естественно, "уникальность" этого платежного инструмента относительна, он известен далеко не только банковскому праву Англии. Тем не менее именно в английском банковском праве он традиционно рассматривается как наиболее общепринятый инструмент расчетов, а правоотношения, складывающиеся в ходе его использования, во многом характерны также прежде всего именно для этой системы банковского права.

В английском праве чек рассматривается в качестве разновидности переводного векселя, под которым, в свою очередь, понимается "безусловный письменный приказ, адресованный одним лицом другому, подписанный лицом, выдавшим его, требующий от лица, которому он адресован, уплатить по требованию или в фиксированное или определимое в будущем время определенную денежную сумму указанному в векселе лицу или его приказу или держателю векселя" <1>. Отличие чека состоит в том, что таковым является исключительно банк (банкир), и он оплачивается по предъявлении (исключаются другие сроки платежа).

--------------------------------

<1> Статья 3 Закона о переводных векселях 1882 г.

Будучи разновидностью переводного векселя, чек имеет двойственную правовую природу - с одной стороны, он является (изначально) оборотным инструментом и в качестве такового ему присущи те же черты, что и векселю, но с другой стороны, чек является документом, порожденным контрактом между банком и клиентом - владельцем счета, из средств которого оплачивается чек, и в качестве такового он является поручением (mandate) клиента своему банку в пределах распоряжения клиентом принадлежащими ему денежными средствами. Вторая из отмеченных характеристик оказывает существенное влияние на качества чека как оборотного инструмента.

Суть этого влияния в следующем. Несмотря на то что плательщиком по чеку выступает банк, и именно банк указан в самом чеке в качестве плательщика, обязанность банка оплатить чек следует не из чека, а из договора между банком и клиентом. Банк не акцептует выставленный на него чек, соответственно, он не является непосредственно обязанным перед держателем чека. Его обязанность оплатить чек - это не обязанность перед держателем чека, а обязанность перед клиентом, приказавшим банку оплатить чек. Из этого следует, в частности, что чекодержатель не может потребовать от банка платежа. Выставление владельцем счета чека на соответствующий банк не рассматривается в английском праве как уступка клиентом чекодержателю права требования к банку, вытекающего из договора банковского счета.

Традиционно чеки являлись основной формой безналичных расчетов в Англии, и традиционно именно в сфере чекового обращения чаще всего имели место подделки. Стремление ограничить возможности подделок привело к появлению кроссированных чеков, отличавшихся тем, что они подлежали оплате только банку (банкиру). Внешне кроссирование, как правило, представляло собой помещение на чеке двух параллельных линий с надписью о том, что чек подлежит оплате любому банку на инкассо (общее кроссирование), либо с указанием, что чек подлежит оплате конкретному банку (специальное кроссирование). Чекодержатель вследствие этого для получения платежа передавал чек на инкассо своему банку, который после этого с целью получения платежа пересылал данный чек банку-плательщику.

Что касается правоотношений при расчетах чеками, то их можно разделить на две группы:

1) правоотношения, связанные с действиями оплачивающего банка;

2) правоотношения, связанные с действиями инкассирующего банка.

Правоотношения, связанные с действиями оплачивающего банка. В этом аспекте в первую очередь отметим обязанность банка оплатить чек - обязанность, впрочем, подверженную ряду квалификаций.

Основное условие в ряду этих квалификаций сводится к наличию на счете клиента достаточных средств для оплаты чека. Это правило выглядит очевидным, но оно порождало правовые проблемы в ряде "пограничных" ситуаций. Приведем некоторые примеры.

Одна из таких ситуация возникала, когда на счете клиента не было достаточной суммы средств; существуют суммы, которые подлежат зачислению на счет клиента, причем клиенту может быть известно об этих суммах, и он выставляет чеки с учетом причитающихся ему сумм.

Проиллюстрируем эту проблему делом Marzetti v. Williams (1830). В данном деле утром 18 декабря 1828 г. баланс счета клиента составлял 70 ф. ст. В тот же день в 11.00 клиент зачислил на счет наличные в размере 40 ф. ст. Затем в тот же день он выставил чек на 87 ф. ст., в оплате которого в 15.00 было отказано по причине недостаточности средств на счете. Чек был оплачен на следующий день, когда соответствующие средства были зачислены на счет клиента.

Клиент обратился с иском против банка на основании нарушения банком договорных обязательств. В ходе рассмотрения дела было постановлено, что банк при указанных обстоятельствах должен иметь разумное время для зачисления денег, поступивших на счет клиента. Любопытно, что в то время (1830 г.) задержка в четыре часа была признана неразумным временем, и дело было решено в пользу истца.

Более сложная ситуация может также возникнуть, если сумма кредитуется не наличными, вносимыми клиентом в нужном отделении банка, а причитается клиенту по инкассируемому его банком чеку. В практике очень распространены случаи, когда банк кредитует счет своего клиента на указанную в чеке сумму до получения ее из банка плательщика. В случае же если требуемая сумма не поступит из банка плательщика, инкассирующий банк обратно дебетует счет своего клиента на сумму ранее предоставленного таким образом кредита. Иными словами, сумма чека кредитуется на счет клиента окончательно только после получения оплаты от банка плательщика.

Возникающие в связи с этим вопросы сводятся к следующему: имеет ли право клиент выставлять чеки на условно кредитованную сумму и обязан ли банк оплачивать его чеки из данной суммы? На практике банки часто включают в чековые книжки оговорки о том, что такого рода суммы не могут быть использованы клиентом до полного завершения клирингового процесса. В силу этого вряд ли подлежит сомнению право банка отказать в оплате чека клиента, если для такой оплаты потребуется задействовать именно эти суммы. В то же время на практике банки нередко стремятся оплатить чеки клиентов, используя такие условные суммы. Как было показано в деле Rolin v. Steward (1854), возможность клиента выставлять чеки на условно кредитованные на его счет суммы является вопросом факта. Впоследствии в деле Capital and Counties Bank Ltd v. Gordon (1903) суд занял позицию, согласно которой сам факт кредитования (пусть условного) счета клиента означает, что банк тем самым предоставляет клиенту право выставлять чеки с учетом условно кредитованных сумм. По истечении некоторого времени в деле A.L. Underwood Ltd v. Bank of Liverpool (1924) суд посчитал, что инкассирующий банк не может располагать чеком как держатель должным образом. Поэтому кредитование им счета клиента на сумму чека до завершения клирингового процесса не наделяет клиента окончательными правами располагать инкассируемой суммой (поскольку банк не может передать больше прав, чем имеет сам), следовательно, простой факт кредитования счета клиента не означает, что ему позволено полностью распоряжаться кредитованной суммой.

Некоторые английские авторы придерживаются точки зрения, согласно которой наличие или отсутствие у клиента права выставлять чеки на такого рода суммы должно определяться содержанием договора между банком и клиентом в каждом конкретном случае <1>.

--------------------------------

<1> Ellinger E.P., Lomnicka E. Modern Banking Law. Second Edition. P. 336.

Еще одна проблема, получившая разрешение в банковской практике еще в прошлом веке, состоит в следующем. В какой очередности банк должен оплачивать поступающие к нему чеки клиента, если оплата всех чеков, одновременно предъявленных к оплате, превысит остаток на счете клиента?

Принципиально существовало два подхода к решению данной проблемы. Согласно первому чеки оплачивались строго в том порядке, в котором они были предъявлены к оплате. Согласно второму вначале оплачивались чеки на большую сумму. Оба подхода являлись по своему логичными. Логика второго подхода состояла, в частности, в том, что отказ в оплате чека на большую сумму мог влечь более серьезные последствия для репутации клиента, чем отказ в оплате чека на небольшую сумму. Какой подход избирал тот или иной банк, зависело от практики конкретного банка.

Еще одним существенным вопросом, возникающим при оплате чеков, явился вопрос о том, имеет ли клиент право отозвать выданный им чек. Принципиально такая возможность всегда допускалась, но опять же подвергалась ряду квалификаций, в частности:

- сообщение чека должно быть отправлено в то отделение, в котором открыт и ведется соответствующий счет клиента;

- сообщение об отзыве чека должно быть четким и недвусмысленным <1>;

--------------------------------

<1> Приведем в качестве примера дело Westminster Bank v. Hilton (1926). В данном деле 31 июля 1924 г. клиентом был выписан чек под номером 117285, причем данный чек был датирован более поздним числом - 2 августа 1924 г. (post dated cheque). 1 августа клиент направил банку сообщение об отзыве им чека N 117283. Номер чека был указан неправильно, однако в сообщении правильно указывалась сумма и получатель платежа. Чек N 117285 был предъявлен к платежу 6 августа и оплачен банком, при этом банк полагал, что данный чек был выставлен вместо отозванного чека N 117283. Выписанный впоследствии совсем другой чек не был оплачен банком по причине недостаточности средств на счете клиента. Предъявленный клиентом иск не был удовлетворен судом, и дело было решено в пользу банка. Суд нашел, что сообщение об отзыве чека не удовлетворяло требованию недвусмысленности инструкции. Ситуация осложнялась еще и тем, что чек был пост-датирован, в связи с чем банк получил инструкцию о приостановлении платежа по имевшемуся в виду клиентом чеку до официальной даты этого чека. По мнению судьи лорда Шо, "было бы нетерпимо в деловой практике позволить отзыв несуществующих или невыпущенных чеков... в силу этого инструкции об отзыве чеков резонно должны истолковываться как относящиеся к чекам, имеющим ту же дату, что и отзыв или более раннюю".

- сообщение об отзыве чека должно быть сделано должным образом <1>;

--------------------------------

<1> В прецедентном праве это получило трактовку, согласно которой сообщение должно быть сделано в форме, достаточной для доведения отзыва до внимания персонала, уполномоченного на приостановление платежа. Так, в деле Curtice v. London City and Midland Bank (1908) клиент направил банку отзыв чека телеграммой, которая была доставлена в почтовый ящик банка в 6.15 вечера того же дня, когда чек был выписан. На следующее утро работник банка "проглядел" телеграмму в почтовом ящике, она была обнаружена значительно позднее, когда чек, о котором шла речь, уже был оплачен. Апелляционный суд решил дело в пользу банка. Сделано это было по двум основаниям. Первое состояло в том, что отзыв чека вступает в силу с момента его получения банком. При этом под получением понимается получение извещения соответствующим персоналом банка. В данном случае извещение не было получено персоналом, оно продолжало находиться в почтовом ящике. Второе основание состояло в том, что отправленное телеграммой сообщение не содержало должных доказательств того, что оно принадлежало именно клиенту. Вследствие этого, по мнению суда, "банк не был юридически связан обязанностью принять незаверенную телеграмму в качестве достаточного полномочия для такого серьезного действия, как отказ в оплате чека".

- сообщение об отзыве чека должно быть получено отделением банка до его оплаты.

При неоплате чека клиента банк несет ответственность за нарушение контрактных обязательств. При этом чаще всего используются конструкции агентского права, поскольку отношения банка и клиента в связи с банковским счетом в английском банковском праве квалифицируются в числе прочего и как отношения принципала (клиента) и агента (банка). В то же время конструкции агентского права могут иметь и более сложную структуру в силу того, что и лицо, подписывающее чек от имени клиента как принципала банка, само является агентом по отношению к чекодателю как принципалу.

Банковское право Англии выработало и средства защиты для банка, не оплатившего чек клиента, которые не имеют абсолютного характера, но могут послужить защите интересов банка с учетом конкретных обстоятельств конкретного дела.

Так, банк вправе не оплачивать чек клиента, представленный с нарушением правил, предусмотренных для выставления чеков. Например, если устав компании требует проставления подписи на чеке двух директоров, то чек, подписанный только одним из них, не подлежит оплате. Если же банк оплачивает чек вопреки данному правилу, то впоследствии он может рассчитывать на освобождение от ответственности, только если имела место ратификация со стороны принципала <1>.

--------------------------------

<1> Примером может послужить дело London Intercontinental Trust Ltd v. Barclays Bank Ltd (1980). В данном деле фигурировал чек, подписанный одним из директоров компании, хотя по условиям договора с банком он должен был подписываться двумя директорами. Согласно указанному чеку платеж должен был быть совершен с одного счета компании на другой счет той же компании. Первоначально, когда совет директоров компании узнал о данном чеке, он принял решение не предпринимать каких-либо действий. Однако впоследствии компания стала испытывать финансовые затруднения, и новый совет директоров обратился с иском к банку в связи с тем, что банк оплатил чек, выписанный представителем компании с превышением полномочий. Суд отказал в иске на трех основаниях, одним из которых являлась ратификация. По мнению судьи Слинна, первоначальный состав совета директоров принял действия директора, имея информацию о том, что чек был выписан с нарушением правил. В этой форме произошла ратификация компанией действий своего агента в отношении банковского счета. Можно заключить, что позиция судов в отношении подразумеваемой ратификации такова, что ратификация является необратимой, т.е. принципал не может одновременно принять и отвергнуть действия, совершенные его агентом.

Другой причиной отказа в оплате и одновременно защитой для банка в случае неправильной оплаты может послужить неоднозначность инструкций клиента. Неоднозначность трактуется в прецедентном праве как возможность введения в заблуждение такими инструкциями разумного человека (to mislead a reasonable man). При этом неоднозначность может быть очевидной или неочевидной. Очевидная неоднозначность влечет за собой обязанность банка запросить дополнительные инструкции, а в случае их неполучения отказаться от выполнения поручения. Если же неоднозначность неочевидна, банк освобождается от ответственности, если он действовал в соответствии со своим добросовестным пониманием инструкций клиента.

При неправильной оплате чека банк может оказаться в положении лица, оплатившего долг другого лица, не имея на то должных полномочий. В общем праве в этом случае банк не имеет права на вознаграждение: применяется конструкция, согласно которой лицо, добровольно оплачивая долг другого лица, делает это за свой счет и не имеет права на компенсацию, а также не приобретает права требования против первоначального должника.

Но в отношении банка, оплатившего чек клиента, на основании ошибочного убеждения в том, что он выполняет при этом инструкцию клиента, действует другое правило - правило суброгации по нормам права справедливости. Согласно этому правилу банк приобретает право дебетовать счет клиента в той степени, в какой оплата "неправильного" чека послужила интересам клиента <1>.

--------------------------------

<1> Так, например, в деле Liggett (Liverpool) Ltd v. Barclays Bank Ltd (1928) банк оплатил чек компании, подписанный только одним директором, хотя по правилам требовалась подпись двух директоров. Чек был выписан на сумму, которую компания была должна заплатить контрагенту по торговой сделке. Судья Райт при рассмотрении дела подчеркнул, что оплата чека прекратила долг компании перед третьим лицом, следовательно, оплата неправильно подписанного чека послужила интересам компании.

Правоотношения, связанные с действиями инкассирующего (дисконтирующего) банка. Данные правоотношения имеют место, когда клиент передает своему банку чек, по которому клиенту причитается платеж, с тем чтобы банк предъявил его к оплате банку-плательщику. В этом случае возможно возникновение инкассирования или дисконтирования. В случае инкассо происходит процесс, указанный выше - банк, действуя по поручению своего клиента, предъявляет чек к оплате плательщику и полученную сумму (за вычетом комиссии) зачисляет на счет своего клиента. В случае же дисконта банк приобретает у клиента такой чек, выплачивает клиенту сумму за вычетом дисконтного процента, становится собственником чека и получает впоследствии платеж по чеку для себя, а не для своего клиента.

Пожалуй, основной риск, который может возникнуть для инкассирующего банка, состоит в том, что его клиент, передавший чек на инкассо, не является собственником чека, либо его титул в отношении чека дефектен. В этом случае по общему правилу у собственника документа возникает право на иск о завладении чужим имуществом (conversion). Любопытно, что подавляющее большинство прецедентов в связи с позицией инкассирующего банка связано именно со случаями оплаты похищенных или подделанных чеков.

По общим нормам общего права присвоение чужого имущества является правонарушением и добросовестность приобретателя имущества не является достаточной защитой. Однако простое применение данного правила к сфере банковской деятельности было бы неразумным. Ведь банки постоянно занимаются инкассированием чеков и при этом не в состоянии проверить подлинность каждого чека. Вследствие этого в статутном праве вполне резонно появилась норма, создающая дополнительную защиту банку в случае оплаты чека в пользу владельца, титул которого дефектен.

Данная защита предусмотрена ст. 82 Закона о переводных векселях, впоследствии вытесненной ст. 4(1) Закона о чеках 1957 г. В соответствии с данной статьей, если банкир, действуя добросовестно и без небрежности (in goodfaith and without negligence), получает платеж по чеку для своего клиента либо, предварительно кредитовав счет клиента, получает платеж для себя, и впоследствии окажется, что титул клиента дефектен или отсутствует, то на банкира не возлагается ответственность перед законным держателем чека лишь на том основании, что банкир получил соответствующую сумму денег. Но для того чтобы воспользоваться такой защитой, действия инкассирующего банка должны удовлетворять ряду условий.

Первое условие состоит в том, что банк должен действовать по поручению своего клиента, под которым чаще всего понимается лицо, имеющее счет в данном банке.

Второе условие состоит в том, что банк должен действовать добросовестно. Это условие достаточно легко выполнялось при рассмотрении конкретных дел, так как для этого было практически достаточно утверждения о том, что банку не было известно о дефекте титула владельца чека. Бремя доказывания обратного ложилось на противную сторону.

Что же касается следующего условия, согласно которому в действиях банка не должно быть неосмотрительности, то это условие породило достаточно серьезную судебную практику. Анализ соответствующих прецедентов позволяет сделать по крайней мере два общих вывода.

Первый состоит в том, что в связи с инкассированием чеков у банка не возникает специальной обязанности проявления доверительной заботы о клиенте. Следовательно, при решении вопроса о неосмотрительности необходимо применять критерий "общей неосмотрительности".

В связи с данным критерием напрашивается второй общий вывод. Критерий "общей неосмотрительности" увязывается судами с общим стандартом поведения банкира при проведении той или иной операции, стандартом, который является общепринятым в банковской практике. В то же время эти стандарты не являются раз и навсегда данными, они, естественно, меняются с течением времени. Приведенные далее два судебных дела проиллюстрируют сказанное.

В деле Lloyds Bank Ltd v. Savory & Co. (1933) два клерка фондовых брокеров недобросовестно использовали предъявительские чеки, выписанные их работодателями. Клерки предъявили чеки к оплате в центральном офисе банка и перевели соответствующие суммы на счета, открытые в филиалах банка. Один счет был открыт на имя одного из клерков, второй - на имя жены второго клерка. При открытии данных счетов банк не выяснил ни имени работодателя первого клерка, ни имени работодателя мужа (в отношении счета, открытого на имя жены). Было постановлено, что в данном случае банк проявил неосмотрительность, поскольку работники банка не выполнили требований, содержащихся во внутренних инструкциях банка.

Во втором деле - Marfani & Co. Ltd v. Midland Bank Ltd (1968) фирма-истец имела важного в деловом отношении клиента Элиасзаде. Клерк истца представился в качестве "Элиасзаде" важному в деловом отношении клиенту банка-ответчика. Последний, в свою очередь, представил его менеджеру банка как потенциального клиента с хорошей репутацией. Клерку был открыт счет. Затем клерк похитил чек, выписанный в пользу настоящего Элиасзаде и передал его банку для инкассирования и кредитования поступивших сумм на свой счет вымышленного "Элиасзаде", а впоследствии получил деньги с этого счета.

Апелляционный суд посчитал, что в данном случае банк не проявил неосмотрительности. Лорд Диплокк отметил при этом, что при решении вопроса о неосмотрительности суды не должны быть слишком связаны прецедентами прошлого. В прошлом веке банковские услуги имели гораздо меньшее распространение. Естественно, что и критерии неосмотрительности должны быть различны в зависимости от степени распространенности банковских услуг и количества клиентов.

По мнению Э.П. Эллингера, два вышеприведенных дела иллюстрируют изменяющийся с течением времени подход судов к критерию "общей неосмотрительности". По мнению автора, однако, сравнение двух данных дел не только показывает изменение критерия, но и обнаруживает зависимость решения от наличия или отсутствия "осязаемого" критерия, на основании которого можно сделать вывод о неосмотрительности. В первом случае таким осязаемым объектом являлись внутренние банковские правила и инструкции. Именно основываясь на них, суд принял свое решение. Уместно привести мнение судьи Каирнса в связи с последним делом. Он посчитал своим долгом предостеречь банкиров от "расслабления" в процессе инкассирования чеков в связи с данным решением, вынесенным в пользу банка. Хотя "банк-ответчик проявил достаточную осмотрительность, она была лишь достаточной".

В качестве наиболее реальных "зон риска", в которых банк может проявить неосмотрительность при инкассировании чека, обычно выделяются открытие счета, оплата чеков на счета работников или агентов клиента, кроссирование, индоссирование чека.

Риск при открытии счета связан с тем, что упущение банком обязанности должной идентификации личности клиента может быть рассмотрено судами как проявление неосмотрительности, способствовавшей использованию клиентом счета для злоупотреблений при инкассировании чека. Для снижения этого риска банки традиционно прибегали к "выяснению личности" потенциального клиента как путем расспросов самого клиента, так и справок, полученных от его работодателя, или (особенно) рекомендаций, предоставленных лицами, уже являющимися клиентами данного банка. Эта практика происходит из особенностей предоставления банковских услуг в XIX в. Однако в настоящее время она уже не является столь актуальной. Примером этого могут служить и приведенные выше дела. В настоящее время все более общепринятой является точка зрения, согласно которой выяснение личности (и характеристик) клиента в момент открытия счета очень мало защищает банк от совершения данным лицом каких-либо злоупотреблений в будущем.

Другой сферой риска являются случаи, когда чек оплачивается на счет работника или агента клиента. Приведенные в настоящей работе примеры злоупотреблений с чеками, выписанными работодателями, объясняют причину, по которой подобные операции могут представляться достаточно рискованными. Конечно, если речь идет о чеке, по которому работник получает ежемесячную заработную плату, то риск невелик. Проявление банком должной осмотрительности в случае оплаты чека с участием агента сводится практически к тому, чтобы быть уверенным (на основании разумных критериев), что агент действует в рамках предоставленных ему полномочий.

Приведенные "сферы риска" не представляют из себя какого-либо исчерпывающего перечня, они лишь перечисляют некоторые наиболее вероятные сферы с точки зрения возможности возникновения злоупотреблений.

Наконец, еще одним средством защиты для инкассирующего банка может стать доктрина "способствующей неосмотрительности" (contributory negligense). По мнению некоторых авторов, она может быть применима к случаям, когда клиент своими действиями способствовал возможности злоупотреблений с чеком <1>.

--------------------------------

<1> Ellinger E.P., Lomnicka E. Modern Banking Law. Second Edition. P. 528 - 530.

Платежные поручения (банковский перевод, кредитный перевод). Данный расчетный инструмент хорошо известен совершенно различным системам банковского права, но при этом, будучи сходным по своему операционному содержанию, он может порождать различные правовые последствия в различных системах банковского права. Проиллюстрируем сказанное на двух примерах - Российской Федерации и Великобритании.

Россия. Правоотношения, складывающиеся в ходе расчетов платежными поручениями в Российской Федерации, выстроены в стройную и логичную систему, берущую свое начало в общегражданских положениях о месте исполнения денежного обязательства (место нахождения кредитора) и конкретизирующуюся в специальных нормах, посвященных данному виду безналичных расчетов. В числе правоотношений, возникающих при расчетах платежными поручениями, можно выделить следующие:

- правоотношения между плательщиком и получателем денежных средств;

- правоотношения между плательщиком и банком плательщика;

- правоотношения между получателем средств и банком получателя денежных средств;

- правоотношения между банками, участвующими в расчетах.

Первая группа правоотношений - между плательщиком и получателем денежных средств представляет собой денежное обязательство, в соответствии с которым плательщик обязан уплатить получателю определенную сумму в соответствии с существующим между ними договором или иным основанием возникновения такого денежного обязательства.

По общему правилу, установленному гражданским законодательством (ст. 316 ГК РФ), местом исполнения денежного обязательства считается место нахождения кредитора, другими словами, банковский счет кредитора. При этом в российской доктрине, правоприменительной практике, а впоследствии и в законодательстве нашла подтверждение точка зрения, согласно которой под банковским счетом кредитора следует понимать не собственно (расчетный) счет кредитора, а корреспондентский счет банка, в котором находится соответствующий счет кредитора (получателя денежных средств). Банк получателя средств действует в данном случае как представитель своего клиента, соответственно, последствия совершаемых им действий имеют значение для представляемого, т.е. получение денежных средств банком, в котором находится расчетный счет кредитора, равносильно получению денежных средств самим кредитором <1>.

--------------------------------

<1> Эта точка зрения высказывалась Л.Г. Ефимовой, затем нашла подтверждение в Постановлении Пленума ВАС РФ от 19 апреля 1999 г. N 5 "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с заключением, исполнением и расторжением договоров банковского счета" (п. 3), в настоящее время эта же позиция отражена в ст. 5 Федерального закона "О национальной платежной системе".

Правоотношения между плательщиком и банком плательщика носят комплексный характер, в которых можно выделить две составляющие:

1) в контексте исполнения плательщиком денежного обязательства перед получателем средств эти правоотношения носят характер возложения исполнения обязательства на третье лицо;

2) в контексте собственно взаимоотношений плательщика и банка плательщика эти правоотношения развиваются в рамках прав и обязанностей, возникающих из договора банковского счета.

Оба этих аспекта взаимосвязаны. При расчетах платежными поручениями основанием для возложения плательщиком обязанности по переводу денежных средств на свой банк является заключенный между ними договор банковского счета, в соответствии с которым банк обязался осуществлять переводы денежных средств согласно поручениям своего клиента.

Поскольку указанные правоотношения носят характер возложения исполнения обязательств на третье лицо и при этом у получателя средств нет прямых договорных отношений с банком плательщика, то плательщик несет перед получателем средств риск неисполнения перевода банком плательщика, а также тем банком (банком-корреспондентом), которого банк плательщика привлек для исполнения поручения клиента.

Сходный характер носят и правоотношения между банком плательщика и банком-корреспондентом, через который осуществляется перевод денежных средств банку получателя средств, - поручение банку-корреспонденту перевести денежные средства носит характер возложения исполнения обязательства на третье лицо, что становится возможным в силу заключенного между банками договора о корреспондентских отношениях.

Правоотношения между получателем средств и банком получателя средств определяются заключенным между ними договором банковского счета, в связи с которым у банка получателя возникает обязанность зачислить поступившие для него средства на его банковский счет. Эта обязанность имеет значение также и для плательщика и банков-корреспондентов - по получении средств для зачисления на счет плательщика его банком денежное обязательство прекращается исполнением, соответственно, банки-корреспонденты и плательщик не несут больше ответственности за неисполнение такого обязательства (при условии его надлежащего исполнения).

Такая структура правоотношений представляется достаточно логичной и позволяет решить вопрос о возложении ответственности на участника перевода денежных средств исходя из конкретной ситуации.

Этот же платежный инструмент в английском банковском праве подвергается иным правовым квалификациям, соответственно, порождает другого рода проблемы.

Прежде всего вызывает затруднения вопрос о правовой природе платежного поручения, различное решение которого может привести к разным трактовкам отношений, связанных с применением этого инструмента.

С одной стороны, английское вексельное право дает основания для дискуссии о природе платежного поручения как оборотного инструмента, подобного векселю, поскольку согласно Закону о переводных векселях любой документ, отвечающий признакам безусловного приказа об уплате денежной суммы, может быть признан векселем. В то же время банковский перевод обнаруживает ряд признаков, которые не позволяют отнести его к разряду оборотных инструментов (отсутствие ордерности, собственно само платежное поручение не подлежит оплате подобно векселю).

Согласно другой точке зрения банковский перевод сравнивается с уступкой права требования, т.е. плательщик уступает получателю средств право потребовать от банка сумму, указанную в платежном поручении. Но и эта точка зрения находит своих противников, утверждающих, что при банковском переводе не всегда банк является должником клиента. Например, в случае осуществления перевода за счет предоставленного клиенту овердрафта банк является кредитором.

Пожалуй, можно считать наиболее приемлемой точку зрения, согласно которой банковский перевод представляет из себя "последовательность операций, осуществляемых различными банками, действующими в качестве представителей" <1>.

--------------------------------

<1> Ellinger E.P., Lomnicka E. Modern Banking Law. Second Edition. P. 446.

Также в английском банковском праве нет четкой конструкции, аналогичной российскому месту исполнения денежного обязательства, из которой делается вывод, что денежное обязательство считается исполненным в месте нахождения кредитора, т.е. в момент зачисления денег на его банковский счет. Английское право оперирует другой конструкцией, выработанной, как и многие другие, в судах общего права. Данная конструкция основывается на аналогии между банковским платежом и платежом наличными. Суть аналогии в том, что платеж должен считаться совершенным тогда, когда получатель платежа может распоряжаться денежными средствами таким образом, как если бы он получил наличные.

Основной прецедент по данному поводу возник в деле Tenax Steamship Co. Ltd v. Brimnes (1975). Суд исходил из только что описанного принципа. По этой причине было постановлено, что перевод средств в банк-реципиент таким образом, что получатель средств получал возможность использовать эти средства (например, выставлять чеки, как если бы эти средства находились в кредитном балансе его счета), является "хорошим платежом" (goodpayment), т.е. платеж считается совершенным.

Отсылка к квалификации - "таким образом, что получатель средств имеет возможность использовать эти средства" - имеет очень важное значение. Важность этой квалификации такова, что далеко не всегда простой факт получения денежных средств банком-реципиентом может служить доказательством совершенного платежа. Хорошим примером является дело Mardorf Peach & Co. Ltd v. Attica Sea Carriers Corporation of Liberia (The Laconia) (1977). В данном деле банком-реципиентом было получено сообщение о кредитовании счета судовладельцев фрахтовым платежом, платеж был совершен позднее предусмотренного договором срока. Вскоре после этого судовладелец (получатель платежа) направил в банк-реципиент инструкцию, в соответствии с которой банк-реципиент должен был отказаться от получения платежа, направленного с опозданием. Банк-реципиент первоначально предпринял действия по кредитованию счета получателя платежа переведенной суммой, однако по получении его инструкции об отказе от платежа, полученного с опозданием, перевел деньги обратно переводящему банку. В деле было решено, что при данных обстоятельствах факт получения денег банком-реципиентом не мог рассматриваться как завершенный платеж, поскольку банк-реципиент "не принял сознательного решения принять платеж в качестве агента получателя средств". Его действия по началу кредитования счета клиента были расценены как носящие процедурно-технический характер и не порождающие юридических последствий совершения платежа.

Из рассмотренных дел можно сделать вывод, согласно которому ответ на вопрос, завершен ли платеж в момент получения средств банком-реципиентом, зависит не только от факта получения денег банком-реципиентом, но главным образом от характера его действий при получении этих средств. Характер же этих действий определяется на основании фактических обстоятельств каждого конкретного дела, при этом особенности банковской практики при производстве тех или иных действий всегда будут иметь большое значение при решении отмеченных вопросов.

Что касается взаимоотношений между банками, участвующими в расчетах платежными поручениями, то в целом они рассматриваются в рамках конструкций агентского права, но при этом степень усмотрения банка как агента выше, чем при обычных агентских отношениях, где агент должен четко следовать инструкциям своего клиента. В частности, переводящий банк выбирает банк-корреспондент по собственному усмотрению, но при этом несет ответственность перед плательщиком за действия банка-корреспондента. В последнее время банки стали включать в договоры оговорку об исключении своей ответственности за действия банка-корреспондента, и такого рода практика нашла судебную поддержку.

В связи с этим основная проблема правового положения банка-корреспондента в системе банковского перевода сводится в общем праве к вопросу о том, несет ли банк-корреспондент ответственность перед плательщиком. Можно констатировать различный подход к данному вопросу в английском и американском праве.

Так, в английском праве была выражена точка зрения, согласно которой банк-корреспондент не несет ответственности перед плательщиком, поскольку между ними нет даже предполагаемого контракта. Основывается это заключение на общей норме, согласно которой нет предполагаемого контракта между принципалом и агентом его агента (т.е. между принципалом и субагентом). По крайней мере два прецедента <1> подтверждают этот подход.

--------------------------------

<1> Calico Printers' Association v. Barclays Bank Ltd (1931) и Royal Products Ltd v. Midland Bank Ltd (1981).

Иная точка зрения на данный вопрос нашла свое подтверждение в деле, рассмотренном американским судом, - Evra Corporation v. Swiss Bank Corporation (1981). В этом деле в иске плательщика к банку-корреспонденту было отказано на том основании, что причинно-следственная связь между действиями банка-корреспондента и убытками плательщика была, по мнению суда, слишком отдаленной. Но при этом принципиально важно другое - суд исходил из наличия подразумеваемого контракта между плательщиком и банком-корреспондентом. Такая конструкция не характерна для российского банковского права.

Мы полагаем, сказанного достаточно для подтверждения тезиса о существовании в современном банковском праве расчетных инструментов, сходных по своему операционному содержанию, но при этом способных породить неодинаковые последствия для участников расчетов в зависимости от особенностей конкретной правовой системы.

Аккредитив. Данный платежный инструмент рассматривается нами в качестве примера традиционно унифицированного в международном банковском обороте инструмента, который при этом может иметь свои особенности в национальных правовых системах.

История унификации аккредитива в международном банковском праве достаточно долгая. Историки банковского права относят ее начало к середине 20-х гг. XX в., когда под эгидой Международной торговой палаты был подготовлен первый проект такой унификации (Унифицированные правила экспортных коммерческих кредитов), который, несмотря на очень положительные комментарии, все же не получил такого количества откликов от национальных комитетов Международной торговой палаты, которое позволило бы поднять его на уровень международного нормативного акта. Собственно Унифицированные правила и обычаи для документарных аккредитивов (именно под таким названием) ведут свою историю с 1933 г. и впоследствии регулярно пересматривались <1>.

--------------------------------

<1> История аккредитивов в международной торговле хорошо представлена в работе: The Complete UCP. Uniform Customs and Practice for Documentary Credits. Texts, Rules and History 1920 - 2007 / Written and Compiled by D. Taylor. ICC Publication, N 683, 2008.

В банковском праве давно устоялось понимание аккредитива как условного и самостоятельного по своей природе обязательства банка уплатить указанную в аккредитиве денежную сумму при выполнении указанных в аккредитиве условий (т.е. при предоставлении указанных в аккредитиве документов). Такое понимание заложено в основном нормативном источнике аккредитивного права - Унифицированных правилах и обычаях для документарных аккредитивов (далее - UCP 600) <1>, а также характерно для научной литературы по данному вопросу.

--------------------------------

<1> Unified Customs and Practice for Documentary Credits 2007 Revision, ICC Publication. N 600.

Положения UCP 600, подтверждающие указанный подход, следующие. В соответствии со ст. 2 под аккредитивом понимается любая договоренность, которая связывает банк-эмитент (т.е. банк, открывший аккредитив) обязательством оплатить представленные документы, соответствующие условиям аккредитива.

Основными участниками аккредитивной сделки являются:

- заявитель-плательщик, который обязался совершить платеж контрагенту в форме аккредитива;

- бенефициар - получатель платежа по аккредитиву;

- банк-эмитент - банк, открывший аккредитив;

- исполняющий банк - банк, оплачивающий аккредитив, который в случае принятия на себя самостоятельного обязательства по оплате становится также подтверждающим банком.

Коммерческая ценность аккредитива усматривается в том, что он позволяет значительно снизить риски, возникающие в процессе исполнения договора между сторонами, степень доверия между которыми недостаточно высока. Риск продавца состоит в том, что, несмотря на выполненные обязательства по поставке товара, он рискует не получить платеж от малоизвестного покупателя. Риск покупателя состоит в неполучении товара, несмотря на произведенный платеж. Первый риск при аккредитивной сделке минимизируется тем, что продавцу предоставлена возможность получить платеж непосредственно от известного ему банка, представив указанные в аккредитиве документы. Второй риск снижается тем, что документы, которые продавец должен предоставить для получения платежа, являются именно теми документами, которые свидетельствуют (при прочих равных условиях) о надлежащей поставке товара по договору.

Мы, таким образом, подошли к двум классическим принципам, на которых базируется аккредитив, - принципу автономии и принципу строгого соответствия. Принцип автономии означает, что аккредитив не зависит от договора, оплата которого совершается по аккредитиву, - банк оплачивает не исполнение продавцом обязательства по поставке товара, но документы, представленные для оплаты. Принцип же строгого соответствия означает, что оплата со стороны банка последует только в том случае, когда документы, представленные банку, являются в точности именно теми и такими документами, которые указаны в условиях аккредитива.

Остановимся на этих принципах подробнее.

Принцип автономии следует из ст. 4 UCP 600, которая гласит буквально следующее:

"a. Аккредитив по своей природе представляет собой отдельную сделку от договора купли-продажи или любого другого договора, на котором он может быть основан. Банки ни в коей мере не затронуты и не связаны таким договором, даже если какая-либо ссылка на такой договор включена в аккредитив. Соответственно, обязательства банка уплатить, негоциировать или исполнить любое другое обязательство по аккредитиву не зависят от требований или средств правовой защиты заявителя, происходящих из его отношений с банком-эмитентом или бенефициаром.

На бенефициара не распространяются договорные отношения, существующие между банками или между заявителем и банком-эмитентом.

b. Банк-эмитент должен противодействовать любой попытке заявителя включить в качестве неотъемлемой части аккредитива копию основополагающего контракта, счета-проформы и подобных документов".

Этот же принцип подтверждается ст. 5 UCP 600, согласно которой "банки имеют дело с документами, но не с товарами, услугами или исполнением, к которым относятся документы".

Последняя часть процитированной ст. 4 является новеллой UCP 600, направленной на еще более четкую артикуляцию принципа автономии в стремлении устранить возникающие в практике попытки обойти принцип независимости аккредитива от основополагающего договора путем фактического включения такого договора в текст аккредитива.

К. Шмитгофф отмечает, что в этом смысле по своей автономной природе аккредитивы в определенной степени приближаются к переводным векселям <1>, цитируя показательный прецедент по делу Power Curber International Ltd v. National Bank of Kuwait: "Жизненно важно, чтобы каждый банк, открывающий аккредитив, выполнил взятое на себя обязательство. Банк никоим образом не связан каким-либо спором, который может возникнуть между покупателем и продавцом. Покупатель может утверждать, что товары не соответствуют условиям договора. Несмотря на это, банк должен выполнить свое обязательство. Покупатель может заявить о том, что он имеет встречное требование на большую сумму. Все же банк обязан выполнить свое обязательство. Аккредитив сходен с переводным векселем, выданным в оплату покупной цены за товары. Он равнозначен платежу наличными и должен быть оплачен. Не допускается никакого зачета либо встречного требования с целью уменьшения ответственности" <2>. В другом деле тот же судья - лорд Денинг высказался в защиту автономии аккредитива еще более изысканным образом. Если существует какое-либо требование покупателя к продавцу (бенефициару), то возможно издание судебного приказа (запрета) в отношении тех сумм, которые получены продавцом по аккредитиву, но собственно аккредитив все равно должен быть оплачен: "...судебный запрет не препятствует оплате аккредитива или платежу по банковской гарантии, но его можно применить в отношении тех сумм, которые были получены ответчиком" <3>.

--------------------------------

<1> Шмитгофф К. Экспорт: право и практика международной торговли. М.: Юрид. лит., 1993. С. 203.

<2> Шмитгофф К. Указ. соч. С. 203.

<3> Z. Ltd v. A.-Z and AA-LL (1982).

Уместно в связи с только что процитированным высказыванием обратить внимание на сходство аккредитива (в силу его автономной природы) не только с векселем, но и с банковской гарантией. Показательно, что в международных спорах по аккредитивам выносятся решения на основе прецедентов и судебных решений, возникших при рассмотрении споров по банковским гарантиям, и наоборот <1>.

--------------------------------

<1> Показательно в свете сказанного название периодически издаваемого Международной торговой палатой сборника - Annual Survey of Letters of Credit Law & Practice, хотя в названии идет речь только об аккредитивах, в нем фактически всегда представлены дела как по аккредитивам, так и по банковским гарантиям, причем в значительной степени по сходной проблематике - соответствие представленных документов, автономная природа аккредитива (гарантии), злоупотребление как возможность для отказа в уплате и т.п.

В доктрине наряду с констатацией сходства проводится и различие между аккредитивом и банковской гарантией, которое состоит в том, что аккредитив является средством платежа и уплата банком суммы по аккредитиву является нормальным развитием сделки, в то время как уплата по гарантии косвенно свидетельствует о дефолте принципала, являясь тем самым отклонением от нормального развития сделки (см., напр.: Affaki G., Goode R. Guide to ICC Uniform Rules for Demand Guarantees URDG 758. ICC Publication N 702, 2011). Однако нетрудно заметить, что эта разница лежит за пределами собственно банковской гарантии или аккредитива и не затрагивает сходства их автономной документарной природы.

Одним из серьезных вопросов, возникающих в праве документарных аккредитивов в связи с автономной природой аккредитива, является вопрос о злоупотреблении со стороны бенефициара как об основании для отказа в платеже. Принципиально проблема злоупотреблений может возникнуть, если:

- приказодатель аккредитива требует от банка не совершать платеж на том основании, что бенефициар замешан в злоупотреблении;

- бенефициар предъявляет иск к банку в связи с тем, что банк отказал в выплате по аккредитиву, ссылаясь на злоупотребление;

- исполняющий банк уплатил по аккредитиву, но банк-эмитент не возмещает ему уплаченную сумму, ссылаясь на имевшее место злоупотребление.

Эта проблема не раз рассматривалась в судебных органах и продолжает обсуждаться в научной литературе. На сегодняшний день эту проблему можно резюмировать следующим образом.

Злоупотребление может являться основанием для отказа в платеже по аккредитиву при выполнении двух групп условий: условий, относящихся к характеристике конкретной ситуации, когда возникает вопрос о злоупотреблении, и условий, относящихся к последствиям, возникающим вследствие допущения отказа в платеже из-за злоупотребления.

Условия, характеризующие конкретную ситуацию, следующие:

- налицо очевидность злоупотребления и доказанность того, что бенефициар знал о злоупотреблении (только заявления о злоупотреблении либо даже подозрения в злоупотреблении, базирующегося на разумных основаниях, недостаточно для отказа в платеже - речь может идти только о доказанном злоупотреблении);

- банк располагает четкими доказательствами злоупотребления;

- банк был вовремя извещен о злоупотреблении.

Необходимо выполнение всех трех перечисленных условий, для того чтобы отказ в платеже являлся оправданным.

Наиболее цитируемым прецедентом по данному вопросу является United City Merchants v. Royal Bank of Canada (1985). В данном деле проблема злоупотреблений возникла в связи с тем, что коносаменты были датированы неправильным числом: на них стояла дата 15 декабря 1976 г., хотя фактически погрузка произошла позднее, что по условиям договора означало просрочку поставки. Банк, исполнявший и подтвердивший аккредитив (Royal Bank of Canada), знал об этой ситуации, поскольку вначале были представлены коносаменты, на которых дата была стерта и заменена датой 15 декабря (последний день отгрузки), но потом представлены другие коносаменты без исправлений на дату 15 декабря 1976 г. Получалось, что по внешнему виду документы не вызывали подозрений и соответствовали условиям аккредитива. При этом продавец (бенефициар) ничего не знал об этих обстоятельствах - фактически эти действия с датированием коносаментов были совершены служащими портового брокера без ведома продавцов. Квинтэссенция подхода лорда-судьи Диплока к анализу данной ситуации звучит следующим образом: "Какие разумные доводы можно привести в пользу разграничения между внешне соответствующими требованиям аккредитива документами, которые без ведома о том продавцов в действительности содержат неправильные фактические сведения как результат небрежности составителя документа, и аналогичными документами, в которых эти же неправильные сведения были включены составителем документа с тем, чтобы обмануть, среди других, самого продавца (бенефициара)?" <1>. Другими словами, незнание бенефициара об обмане рассматривается судьей как то, что продавец сам стал жертвой обмана. При этом, как заметил лорд-судья Диплок в этом же деле, речь не шла о представлении для оплаты документа, недействительного по сути, - напротив, был представлен документ, который выполняет свое юридическое предназначение, предоставляя права на товар его держателю.

--------------------------------

<1> Цит. по: Шмитгофф К. Указ. соч. С. 226.

Второе условие, относящееся к последствиям допустимости отказа в платеже на основании имеющего место злоупотребления, звучит в современном праве как "баланс выгоды" (balance of convenience). Это условие является критерием, применяемым судами к оценке последствий отказа в платеже, которая в значительной степени зависит от судейского усмотрения в каждом конкретном случае. Лидирующим прецедентом по вопросу "баланса выгоды" является American Cyanamid v. Ethicon Ltd (1975), в котором опять же лорд-судья Диплок указал на следующие аспекты, которые нужно принять во внимание при вынесении запрета о платеже:

- в какой степени лицо, требующее запрета платежа, получит удовлетворение своих убытков, если запрета не последует и сторона, против которой испрашивается запрет, продолжит делать то, что она делает? Если суд посчитает, что при отсутствии запрета удовлетворение убытков будет адекватным, запрет не может иметь места;

- если суд посчитает, что при отсутствии запрета удовлетворение убытков будет недостаточным, суд должен рассмотреть, в какой степени лицо, против которого испрашивается запрет, получит адекватную компенсацию в случае, когда в конечном счете оно докажет свою правоту;

- наконец, суду необходимо принять во внимание финансовое положение сторон.

Подытоживая сказанное, можно заключить, что признание за банком права отказа от платежа по аккредитиву на основании злоупотребления рассматривается в ведущих прецедентах современного банковского права как явление исключительное и допускаемое в крайних случаях. Показательна следующая цитата из прецедента Harbottle v. National Westminster Bank (1978), который сохраняет свою актуальность по настоящее время: "Только в исключительных случаях Суд может вмешаться в процедуру безотзывного обязательства, принятого на себя банком. Такие обязательства - животворная кровь международной торговли. Такие обязательства рассматриваются как обеспечивающие основополагающие права и обязанности коммерсантов в любом звене банковской цепи. Возможно, кроме случаев очевидных злоупотреблений, о которых банки уведомлены, суды предоставят коммерсантам возможность решать споры между собой в суде или арбитраже. Суды не принимают во внимание их трудности в принудительном исполнении таких требований: это риски, которые принимают на себя коммерсанты... Механизм и обязательства банков находятся на другом уровне. Необходимо создавать условия для их выполнения, свободные от судебного вмешательства. В противном случае доверие и международная торговля будут необратимо разрушены".

Последняя цитата показывает еще один аспект, который во многом объясняет крайне осторожный подход судов к вынесению запретительных приказов в отношении платежей по аккредитивам, - авторитет и целостность банковской системы как неотъемлемого элемента международной торговли, который зависит в том числе и от доверия коммерсантов к банковским услугам: "Торговля - и в особенности международная торговля - пострадает, если бизнесмены и другие вовлеченные в нее субъекты не смогут полагаться на обязательства банков по совершению платежей в системе документарных аккредитивов" <1>.

--------------------------------

<1> Connerty A. Fraud and Documentary Credits: the Approach of the English Courts. Интернет-ресурс: http://www.arc-chambers.co.uk/FRAUD%20AND%20D0CUMENTARY%20CREDITS.pdf.

Принцип строгого соответствия. Данный принцип означает, что документы, представляемые для платежа по аккредитиву, должны полностью соответствовать документам, указанным в условиях аккредитива, в противном случае банк свободен от обязанности совершить платеж против представленных документов.

Хрестоматийной иллюстрацией принципа строгого соответствия стал прецедент, выработанный в деле Equitable Trust Company of New York v. Dawson Partners Ltd (1927). В данном деле речь шла об аккредитиве, которым оплачивалась поставка партии ванильных бобов. Условия аккредитива предусматривали платеж против ряда документов, в том числе сертификата качества, подписанного "экспертами". Исполняющий банк (из-за ошибки в телеграфном коде) сообщил продавцу-бенефициару, что уплата по аккредитиву производится против сертификата качества, выданного "экспертом". Продавец, действуя вопреки требованиям добросовестности, отгрузил большей частью бракованный мусор, а эксперт обмана не обнаружил. Соответственно инструкциям исполняющего банка для оплаты по аккредитиву был представлен сертификат качества, подписанный одним экспертом, против которого исполняющий банк совершил платеж. Когда исполняющий банк обратился за возмещением к банку-эмитенту, обман уже вскрылся и банк-эмитент отказал в возмещении, ссылаясь на расхождение в представленных документах. Палата лордов подтвердила правоту исполняющего банка на основании именно принципа строгого соответствия, в силу которого по условиям данного аккредитива необходим был сертификат качества, подписанный как минимум двумя экспертами.

При всей привлекательности и формальной правильности принципа строгого соответствия он не всегда оказывается реально достижимым, хотя бы в силу того обстоятельства, что документы, подлежащие представлению для оплаты аккредитива, готовятся разными людьми и даже разными компаниями, которые не всегда в реальной жизни уделяют должное внимание буквальным условиям самого аккредитива <1>. Потребности реального функционирования аккредитива как инструмента международных расчетов вызвали к жизни более мягкую доктрину - доктрину совместного прочтения, в силу которой вместо строгого соответствия достаточно, если документы в целом позволяют заключить, что они соответствуют условиям аккредитива, хотя в отдельных документах при этом формально могут содержаться некоторые расхождения. Другой хрестоматийный пример - дело Midland Bank Ltd v. Seymour (1955) - является удачной иллюстрацией доктрины совместного прочтения. В этом деле договор купли-продажи утиных перьев предусматривал оплату по аккредитиву и в инструкциях, направленных банку, значилось, что "документы должны подтверждать "отправку указанных в инструкции грузов из Гонконга в Гамбург", и затем в пункте "Описание, количество и цена" было предусмотрено "Гонконгские утиные перья - 85% чистые, 12 тюков, каждый весом около 190 фунтов". В коносаменте товары описывались лишь как "12 тюков, Гонконгские утиные перья", документы в целом, а именно коносаменты, счета-фактуры, весовая спецификация и сертификат о происхождении товара, в совокупности содержали полное описание товара" <2>. Спор возник в связи с тем, что был отправлен некачественный товар и покупатель посчитал, что банк не должен был оплачивать аккредитив на том основании, что коносамент не содержал полного описания товара. Суд не согласился с позицией покупателя и на основании доктрины совместного прочтения посчитал, что банк оплатил аккредитив в соответствии с его условиями.

--------------------------------

<1> Российские и зарубежные эксперты в связи с этим характеризуют доктрину строгого соответствия в ее чистом виде как нереалистичную. См., напр.: Кокин А.С. Товарораспорядительные документы в международной морской торговле (правовые вопросы). М.: Известия, 1994. С. 215 - 225.

<2> Цит. по: Шмитгофф К. Указ. соч. С. 209.

В определенной степени сам текст UCP 600 дает основания для применения доктрины совместного прочтения: согласно ст. 14 "в документах иных, нежели коммерческий инвойс, описание товаров... может быть дано в общем виде, не противоречащим их описанию в аккредитиве".

Наряду с регулированием аккредитива как инструмента платежа на уровне унифицированных правил Международной торговой палаты существуют положения об аккредитивах в национальных законодательствах разных стран. Эти положения, как правило, носят фрагментарный характер и не всегда соответствуют международным аккредитивным правилам <1>.

--------------------------------

<1> Обзор законодательства разных стран по данному вопросу с экспертным комментарием можно почерпнуть из работы: Schutze R., Fontane G. Documentary Credit Law throught the world: Annotated legislation from more than 35 countries. ICC Publication N 633, 2001.

Обратимся в качестве примера к праву Российской Федерации. В UCP 600 существует презумпция безотзывности аккредитива, в то время как в российском праве - презумпция его отзывности (ст. 868 ГК РФ). Однако можно указать на более глубокое различие, связанное с самими принципами аккредитива. С одной стороны, в российском праве можно найти законодательное закрепление принципа строгого соответствия - так, согласно ст. 870 ГК РФ, "для исполнения аккредитива получатель средств представляет в исполняющий банк документы, подтверждающие выполнение всех условий аккредитива. При нарушении хотя бы одного из этих условий исполнение аккредитива не производится".

С другой стороны, в российском праве не закреплен принцип автономии аккредитива. При этом судебная практика высказалась в поддержку запрета платежа в случае недобросовестности. Данный подход нашел отражение в Обзоре практики рассмотрения споров по банковским гарантиям <1>, но следует сказать, что в международном обороте аккредитивы и банковские гарантии рассматриваются как инструменты сходной природы, в связи с чем в международных спорах позиции судов (арбитров) в делах по банковским гарантиям применяются к рассмотрению споров по аккредитивам и наоборот.

--------------------------------

<1> Пункт 4 информационного письма Президиума ВАС РФ от 15 января 1998 г. N 27 "Обзор практики разрешения споров, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации о банковских гарантиях".

Мы полагаем, что позиция российского банковского права по вопросу автономной природы аккредитива (а значит, его ценности как инструмента расчетов вообще) будет гораздо более сбалансированной, если наряду с принципиальной возможностью отказа в платеже по причине злоупотребления правом будут закреплены критерии, которыми суд руководствуется при выборе между автономной природой аккредитива, с одной стороны, и воспрепятствованием недобросовестности бенефициара - с другой <1>.

--------------------------------

<1> Подобного рода критерии служат руководством для английских судей при решении таких вопросов, хотя их звучание в английском праве более понятно для логики прецедентного права, стилистические особенности континентальных правовых семей требуют несколько иного подхода. Примеры судебных решений, из которых можно вывести подобные критерии, можно почерпнуть, например, из исследования: Connerty A. Fraud and Documentary Credits: the Approach of the English Courts. Интернет-ресурс: http://www.arcchambers.co.uk/FRAUD%20AND%20DOCUMENTARY%20CREDITS.pdf.

Наряду с общим закреплением принципа независимости ситуация стала бы более ясной при отражении в российском праве ряда положений, логично следующих из принципа независимости, например:

- бенефициар не обязан доказывать при получении платежа факт исполнения основного договора, выполнение обязательств из которого оплачивается аккредитивом;

- исполняющий банк, выплативший сумму аккредитива бенефициару, не несет ответственности перед банком-эмитентом, а банк-эмитент перед плательщиком в случае выплаты суммы аккредитива бенефициару против предусмотренных аккредитивом документов, если при этом окажется, что бенефициар допустил нарушение основного договора, в связи с чем его право на получение платежа подверглось ограничению или прекратилось.

Мы полагаем, сказанного достаточно для характеристики аккредитива как платежного инструмента, унифицированного в международном масштабе, но при этом сохраняющего различия порой по существенным аспектам в национальных правовых системах.

Банковские карты также могут являться примером, с одной стороны, достаточно унифицированного (можно даже сказать, технологически унифицированного) расчетного инструмента, с другой стороны, испытывающего воздействие различных правовых систем с точки зрения правового положения участников расчетов. Но при этом у банковских карт как инструмента расчетов есть и еще одна существенная черта - они появились в правовом пространстве, в котором нормы, регулирующие расчеты, разрабатывались для совсем иных, традиционных инструментов, и поэтому они с трудом применимы к отношениям, связанным с высокотехнологичными инструментами.

Возможно, отчасти по этой причине, а также в силу превалирующей тенденции в современном регулировании расчетных отношений в банковском праве правовое регулирование данного вида расчетов пошло по своеобразному пути: регулируются прежде всего и главным образом (если не сказать исключительно) те вопросы, которые имеют значение для прав и обязанностей банка и клиента, но за пределами правового регулирования остаются многие технологические вопросы, которые определяются внутренними правилами соответствующих платежных систем.

Например, основной нормативный акт по данному вопросу в Российской Федерации <1> занимает именно такую позицию. В других правопорядках находим похожую ситуацию. Например, в банковском праве Англии на уровне статутного права эти вопросы затронуты Законом о потребительском кредите 1974 г., Законом о нечестных контрактных условиях 1977 г., Законом о честной торговле 1973 г. Уже по названиям этих Законов понятно, что они не занимаются технологическими вопросами, но заняты прежде всего защитой прав клиента банка. На уровне договорного права (банковские кодексы) эти вопросы также адресованы и опять же в свете взаимных прав и обязанностей банка и клиента (вопросы ответственности в случае несанкционированных платежей, утраты карты и др.). В прецедентном праве вопрос исследовался также именно в свете прав и обязанностей банка и клиента. Так, в деле Re Charge Card Services Ltd (1988) исследовался вопрос о праве продавца потребовать от покупателя повторной оплаты товара, оплаченного по кредитной карте, если банк-эмитент впоследствии не перевел продавцу сумму покупки.

--------------------------------

<1> Положение Банка России от 24 декабря 2004 г. N 266-П "Об эмиссии банковских карт и об операциях, совершаемых с использованием платежных карт".

Ответ на вопрос о возможности или невозможности для продавца потребовать в этом случае оплаты от покупателя зависел от решения вопроса о природе платежа с использованием платежной карты. Природа этого платежа могла быть рассмотрена либо как аналогия платежа с использованием чека, либо как аналогия платежа наличными. Если рассматривать платеж по карте как выдачу чека в пользу получателя платежа, то это условный платеж, который в случае отказа банка в оплате дает получателю платежа право потребовать реального платежа от покупателя (чекодателя). Если же рассматривать платеж по карте как платеж наличными, то такой платеж будет абсолютным и обязательства покупателя перед продавцом будут считаться полностью исполненными, соответственно, последний не вправе требовать от покупателя оплаты в случае невозмещения стоимости товара продавцу эмитентом карты.

Ответ на этот вопрос был дан судом, принимая во внимание общую направленность сделки с использованием кредитной карты. Суть этой сделки, по мнению судьи Милетта, состоит в том, что продавец вступил с эмитентом карты в соглашение, согласно которому он обязался принимать к оплате карты, выпущенные эмитентом, с последующим получением причитающихся денежных сумм от него. Исходя из такого понимания было решено, что согласие продавца принимать к оплате кредитные карты означает выражение согласия на то, что эмитент направит продавцу деньги вместо получения реальных денег от покупателя. Что же касается покупателя, то он в сделке с использованием кредитной карты обязался возместить реальные деньги эмитенту карты.

Исходя из ситуации, если бы платежная карта была рассмотрена как аналог чека, получилось бы, что покупатель обязан платить дважды - и продавцу, и эмитенту карты. Здравый смысл однозначно свидетельствует в пользу того, что сделка не может иметь такого содержания. По этой причине с точки зрения характера обязательств покупателя перед продавцом платеж кредитной картой полностью прекращает обязательство покупателя перед продавцом оплатить товар.

Полагаем, прецедент показателен как с точки зрения круга вопросов, исследуемых судом, так и с точки зрения подтверждения высказанного выше тезиса о том, что появление нового высокотехнологичного инструмента в правовой среде, сформировавшейся в условиях использования традиционных расчетных инструментов, привело к естественной попытке истолковать природу данного инструмента в свете традиционных категорий.

Но в то же время эта ситуация логично подводит и к другому вопросу: к необходимости более "специального" регулирования правоотношений с использованием банковских карт - опять же правоотношений именно банка и клиента (не технологических аспектов), но с учетом специфики данного инструмента. С другой стороны, в современных условиях такое регулирование имеет смысл лишь постольку, поскольку совершается в международном масштабе. Мы с самого начала оговорились о такой характерной черте современного банковского оборота, как его интернациональный характер, излишне доказывать, что расчеты с использованием банковских карт во многих случаях связаны именно с международными расчетами.

Это подводит нас к следующему логическому этапу рассуждений - тенденциях в современном регулировании расчетных отношений, которые проявляются прежде всего на международном уровне, впоследствии воплощаясь в национальных правопорядках.

Требования к порядку оказания платежных услуг

Несколько забегая вперед, можно сказать, что правовое регулирование расчетных отношений в современном банковском праве приобретает характер регулирования платежной услуги. В чем разница, в чем смысл этого понятия? Смысл понятия услуги состоит прежде всего в том, что она имеет ценность лишь постольку, поскольку удовлетворяет потребности того субъекта, которому она оказывается. Приобретая в глазах законодателя характер платежной услуги, расчетные отношения подвергаются регулированию прежде всего с точки зрения отношений банка и клиента, в том числе прав клиента по отношению к банку и обязанностей банка по содержанию и качеству оказываемых клиенту услуг.

Полагаем, приведенные ниже примеры и этапы правового регулирования данной сферы банковского права на уровне Европейского союза послужат тому подтверждением.

Расчеты с использованием банковских карт. Основы правового регулирования данных вопросов на уровне права ЕС составила Рекомендация 88/590/ЕЕС от 17 ноября 1988 г., касающаяся платежных систем, и в частности отношений между держателем карты и эмитентом. Данный документ направлен на установление минимума стандартных контрактных условий в связи с выдачей и использованием карты, а также вопросов ответственности сторон в связи с выдачей и использованием карты.

В отношении договора между эмитентом карты и ее держателем Рекомендация требует прежде всего составления договора, исчерпывающим образом определяющего взаимные права и обязанности сторон. При этом текст договора должен быть написан простыми словами в четкой форме, дающей возможность легкого понимания содержания договора. Текст договора должен быть оформлен на языке, который обычно используется для целей таких договоров в местности, где заключается договор.

К числу конкретных условий, которые должны найти отражение в договоре, Рекомендация относит условия, касающиеся оплаты услуг, характера и срока проведения операций.

Так, например, договор должен содержать указание на то, каким образом подсчитывается размер платы за услуги (включая проценты), которую держатель карты должен уплатить эмитенту, если договором предусмотрена оплата услуг.

Договор должен четко указывать, происходит ли дебетование или кредитование счета одновременно с совершением операции с использованием карты; если это происходит не одновременно, то должен быть указан период времени, в течение которого это должно быть осуществлено. Если использование карты предполагает выставление счетов клиенту, договор должен содержать указание на период времени, в течение которого счет должен быть выставлен.

Договор фиксирует ряд обязательств держателя карты, в том числе принятие разумных мер для сохранности карты и иных реквизитов (например, персонального идентификационного кода). К числу этих мер можно отнести и воздержание от записи персонального идентификационного кода на самой карте, немедленное уведомление эмитента об утрате карты, о наличии в предоставленной выписке записи о неавторизованной транзакции, воздержание от отзыва платежа, произведенного с использованием карты.

Условия договора между эмитентом карты и ее держателем могут изменяться только по соглашению сторон. При этом, впрочем, Рекомендация вводит презумпцию, согласно которой если эмитент направил держателю предложения об изменении договора и держатель продолжает пользоваться картой после получения таких предложений, то наличие его согласия с изменением условий договора презюмируется.

Возникновение договорных отношений между эмитентом карты и ее держателем предполагает возникновение между ними оснований ответственности, ряд из которых является неизбежным для такого рода правоотношений. В качестве оснований такой ответственности Рекомендация рассматривает невыполнение либо неправильное выполнение эмитентом операций, совершаемых держателем с использованием карты, причем даже в том случае, когда устройство, используемое держателем для выполнения операции, находится вне контроля эмитента, совершение эмитентом операций, не авторизованных держателем карты. Последнее обстоятельство имеет особо серьезное значение в случае хищения банковской карты или мошенничества с ней - риски таких противоправных действий ложатся главным образом на эмитента.

При наличии данных оснований ответственность эмитента ограничивается суммой неисполненной или неправильно исполненной операции, либо в случае выполнения операции, не авторизованной держателем, - суммой, необходимой для возвращения держателя в положение, в котором он находился до совершения неавторизованной операции.

Что же касается держателя карты, то Рекомендация не предусматривает непосредственно его ответственности перед эмитентом, ограничиваясь установлением риска убытков держателя в случае утраты им карты вследствие либо утери, либо кражи, либо копирования карты. Этот риск ограничивается суммой операций, совершенных с картой до сообщения эмитенту о ее утрате, но не может превышать эквивалента 150 ЭКЮ. Последнее ограничение не применяется, когда держатель карты проявил грубую неосмотрительность или в его действиях присутствовал элемент мошенничества, или он не выполнил обязательства по сохранности карты и своевременности нотификации эмитента, предусмотренные договором.

Трансграничные кредитные переводы. 27 января 1997 г. была принята Директива Европейского парламента и Совета 97/5/ЕС о трансграничных денежных переводах. Данная Директива была принята в развитие положений, содержащихся в Рекомендации Комиссии 90/109/ЕЕС от 14 февраля 1990 г. о прозрачности банковских условий, относящихся к трансграничным финансовым трансакциям.

Содержание директивы направлено на снижение договорной и информационной диспропорции между банками и клиентами в связи с международными переводами денежных средств. С этой целью, с одной стороны, устанавливается ряд обязательных договорных условий, с другой - перечень информации, которая должна быть сообщена клиенту еще до того, как он воспользуется услугой по трансграничному переводу.

Обязательные договорные условия предусматривают три группы обязательств кредитного института перед клиентом: обязательства, касающиеся времени, в течение которого должен быть совершен перевод; обязательства, касающиеся исполнения поручения клиента в точном соответствии с полученными от него инструкциями; обязательства возмещения клиенту денежных средств в случае несовершения перевода.

В части сроков совершения перевода директива исходит из того, что обязательство кредитного института перед плательщиком по переводу полученных от него денежных средств считается исполненным в момент зачисления суммы перевода на счет банка получателя средств.

По общему правилу исполнение в отмеченном выше смысле поручения о переводе денежных средств должно быть осуществлено в сроки, согласованные с инициатором перевода. Если же такие сроки не согласованы, то тогда денежные средства должны быть зачислены на банковский счет бенефициара не позднее пятого банковского дня начиная со дня, следующего за днем принятия банком платежного поручения от плательщика.

Неисполнение данного обязательства в течение указанного срока порождает обязательство банка выплатить компенсацию плательщику.

Под компенсацией в данном случае понимается сумма, полученная в результате умножения суммы перевода на процентную ставку, установленную для подобных случаев в государстве - члене ЕС, в котором институт обязан выплатить компенсацию, за каждый день просрочки. При этом под просрочкой понимается количество дней, прошедших с окончания согласованного срока перевода (а для случаев, когда этот срок не был согласован, - с окончания пятого банковского дня, следующего за днем принятия банком платежного поручения) до дня фактического зачисления денежных средств на счет банка бенефициара.

Если задержка была вызвана действиями банка-корреспондента, то такой банк обязан выплатить аналогичную компенсацию банку отправителя денежных средств.

Наряду с этим Директива о денежных переводах устанавливает сроки, в течение которых должно быть исполнено обязательство банка бенефициара по кредитованию счета бенефициара переведенной денежной суммой. По общему правилу этот срок должен согласовываться с бенефициаром. Если же такой срок не согласован, то кредитование счета бенефициара должно быть совершено не позднее окончания банковского дня, следующего за днем получения денежных средств банком бенефициара.

В случае неисполнения банком бенефициара своих обязательств перед бенефициаром в установленные таким образом сроки, у банка бенефициара возникает обязательство выплатить последнему компенсацию. Под компенсацией в данном случае понимается сумма, полученная в результате умножения суммы перевода на процентную ставку, установленную для подобных случаев в государстве - члене ЕС, в котором институт обязан выплатить компенсацию, за каждый день просрочки. При этом под просрочкой понимается количество дней, прошедших с окончания согласованного срока перевода (а для случаев, когда этот срок не был согласован, - с окончания банковского дня, следующего за днем получения банком денежной суммы для бенефициара) до дня фактического зачисления денежных средств на счет бенефициара. Но обязательства по выплате компенсации не возникают, если соответствующий банк докажет, что задержка произошла по причинам, зависящим от плательщика или бенефициара.

В вопросе выполнения перевода в точном соответствии с инструкциями клиента Директива придерживается достаточно узкой трактовки понятия "инструкции клиента". По сути, речь здесь идет только об исполнении денежного перевода в соответствии с суммой, указанной клиентом. Это означает, что, выполняя поручение о денежном переводе, ни банк плательщика, ни какой-либо другой банк (банк бенефициара, банк-корреспондент) не вправе уменьшить сумму перевода на сумму, причитающуюся ему в качестве вознаграждения за совершение подобного рода операций. Единственным исключением из данного правила может быть случай, когда плательщик указал в поручении о переводе, что издержки по переводу возлагаются на бенефициара. В остальном банку предоставляется свободное усмотрение в части способа исполнения перевода.

Данное правило не ограничивает права банка бенефициара удержать из суммы, причитающейся бенефициару, средства, причитающиеся банку в связи с ведением счета бенефициара или в связи с другими обязательствами бенефициара перед банком в соответствии с заключенными между ними соглашениями либо применимым правом.

Нарушение данного требования влечет обязанность банка возместить разницу плательщику или в соответствии с инструкциями плательщика бенефициару.

Наконец, в случае невыполнения поручения (т.е. средства вообще не были зачислены на счет банка бенефициара) у банка плательщика возникало обязательство выплатить плательщику сумму перевода (но в пределах 12500 ЭКЮ), а также возвратить полученную от плательщика сумму оплаты банковских услуг. Наряду с этим банк был обязан выплатить сумму, полученную в результате умножения суммы перевода на процентную ставку, установленную для таких случаев в государстве - члене ЕС, в котором должна быть совершена ее выплата, за количество дней, прошедших с даты принятия платежного поручения до даты возврата суммы перевода плательщику. Эти средства должны быть возвращены плательщику в течение 14 банковских дней, следующих за датой поступления в банк требования от плательщика, за исключением случаев, когда в течение указанного срока средства были зачислены на счет банка бенефициара.

Что же касается информационных обязательств, то директива установила требование, согласно которому институты, совершающие денежные переводы, обязаны предоставить клиентам и потенциальным клиентам информацию, касающуюся условий, на которых они совершают денежные переводы. Эта информация должна быть предоставлена в письменной и доступной для восприятия форме.

Информация должна по крайней мере включать следующие данные:

- указание на время, необходимое для зачисления средств на счет банка бенефициара и на счет бенефициара;

- способ подсчета вознаграждения, уплачиваемого клиентом банку;

- дату валютирования, применяемую институтом (если таковая существует);

- детали процедуры рассмотрения жалоб;

- указание на процентную ставку, применяемую в соответствующем государстве - члене ЕС для выплаты компенсаций.

Директива также возложила на финансовые институты обязанность информирования своих клиентов о процедуре совершения платежного перевода. Такая информация должна включать по крайней мере следующие данные:

- справочные данные, позволяющие клиенту идентифицировать в случае необходимости денежный перевод;

- переведенную сумму;

- сумму вознаграждения, которую клиент должен уплатить институту;

- дату валютирования, применяемую институтом (если таковая существует).

Директива о платежных услугах. Появление данной Директивы 2007/64/ЕС от 13 ноября 2007 г. о платежных услугах на внутреннем рынке было связано с необходимостью создания общего рынка платежных услуг для достижения основных целей Сообщества - свободного перемещения товаров, лиц, услуг и капитала в рамках единого рынка. Ко времени принятия Директивы рынки платежных услуг государств - членов ЕС отличались разобщенностью, замыкались в рамках национальных границ, их правовое регулирование также изолировалось национальными правовыми системами. Принятые ранее документы Сообщества (такие как Директива 97/5/ЕС о трансграничных кредитных переводах, Регламент (ЕС) 2560/2001 о трансграничных платежах в евро и ряд других) не привели к существенному изменению ситуации, которая по-прежнему характеризовалась сосуществованием национальных положений и незавершенностью регулирования в рамках Сообщества, что приводило к противоречиям и отсутствию юридической определенности. В связи с этим Директива была призвана создать на уровне Сообщества современные и составляющие логическое целое правовые рамки для платежных услуг.

Общие правила, установленные Директивой для платежных услуг в рамках Европейского сообщества, следующие.

Перечень платежных услуг. Директива рассматривает следующие сделки в качестве платежных услуг:

1) услуги, обеспечивающие размещение средств на платежном счете, равно как и операции, необходимые для управления платежным счетом;

2) услуги, обеспечивающие снятие средств с платежного счета, равно как и операции, необходимые для управления платежным счетом;

3) осуществление платежных трансакций, включая перевод средств на платежный счет, открытый у провайдера платежных услуг данного пользователя или другого провайдера платежных услуг:

- осуществление операций прямого дебетования;

- осуществление платежных трансакций с использованием платежных карт или подобных средств;

- осуществление кредитных переводов;

4) осуществление платежных трансакций, в которых средства обеспечены кредитной линией для пользователя платежных услуг:

- осуществление операций прямого дебетования;

- осуществление платежных трансакций с использованием платежных карт или подобных средств;

- осуществление кредитных переводов;

5) эмиссию и (или) эквайринг платежных инструментов;

6) денежные переводы;

7) осуществление платежных трансакций, при которых согласие плательщика на осуществление платежной трансакции выдано с использованием любых средств телекоммуникации, цифрового или IT-устройства и платеж осуществляется оператору телекоммуникации, IT-системы или сети, который действует исключительно в качестве посредника между пользователем платежной услуги и поставщиком товаров и услуг.

Участники рынка платежных услуг. Директива разделяет между двумя основными группами участников платежных услуг:

1) кредитные институты, институты электронных денег, почтовые жиро-институты, ЕЦБ и центральные банки, государства - члены ЕС или их органы;

2) платежные институты.

Принципиальная разница между этими двумя группами состоит в том, что первая группа не нуждается в специальной авторизации для оказания платежных услуг (например, кредитные институты вправе оказывать платежные услуги, будучи авторизованными в качестве кредитных институтов, без дополнительной авторизации в качестве платежных институтов), в то время как специально созданные платежные институты нуждаются в специальной авторизации.

Директива установила основные требования, выполнение которых необходимо для авторизации платежных институтов, в числе которых:

- документальное сопровождение заявления об авторизации. В числе данных требований - необходимость предоставления бизнес-плана и программы деятельности, содержащего в том числе перечень платежных услуг; доказательства наличия стартового капитала в соответствии с требованиями Директивы; описание структурной организации, внутренних административных и контрольных механизмов, обеспечивающих выполнение обязательств, относящихся к предотвращению отмывания денег и финансирования терроризма; данные о собственниках и менеджменте авторизуемого платежного института;

- требования к минимальному капиталу авторизуемого платежного института (он не должен снижаться ниже 20 тыс., 50 тыс. или 125 тыс. евро в зависимости от предоставляемых платежных услуг);

- требования к собственным средствам авторизуемого платежного института, в том числе к методам их подсчета;

- требования к сохранности активов, полученных от лиц, которым оказываются платежные услуги.

Платежные институты, получившие авторизацию, подлежат надзору со стороны компетентных органов государства их регистрации.

Доступ к платежным системам. Директива требует от государств обеспечить, чтобы правила доступа в систему, разработанные системными провайдерами, были объективными, недискриминационными и пропорциональными и при этом не сдерживали доступ больше, чем это необходимо для защиты от определенных рисков, включая расчетный, операционный и бизнес-риск, и обеспечения финансовой и операционной стабильности системы. В частности, запрещается установление следующих требований:

- любых ограничивающих правил касательно участия в других платежных системах;

- любых правил, влекущих дискриминацию между авторизованными или зарегистрированными провайдерами платежных услуг в отношении прав и обязательств участников, или

- любых ограничений, основанных на статусе института.

В то же время устанавливается требование запрета оказания платежных услуг со стороны институтов, не являющихся кредитными (и прочими перечисленными в Директиве, см. выше) или платежными институтами.

Прозрачность условий оказания платежных услуг. Прозрачность оказания платежных услуг предполагает прежде всего адекватное информирование пользователя платежных услуг о том, на каких условиях эти услуги оказываются. В связи с этим Директива рассматривает предоставление соответствующей информации в качестве существенного обязательства провайдера платежных услуг и допускает, что отдельные государства могут возложить (средствами национального законодательства) на провайдеров платежных услуг бремя доказывания того, что пользователям была предоставлена должная информация.

Информационные требования в отношении платежных услуг различны в зависимости от того, идет ли речь о разовой платежной трансакции или о трансакциях, осуществляемых в условиях рамочного соглашения о предоставлении платежных услуг.

Предоставление разовой платежной услуги предполагает обязанность провайдера услуги предоставить пользователю по крайней мере следующую информацию:

- информацию, которую плательщик должен предоставить для выполнения платежной услуги;

- максимальное время, необходимое для завершения платежной трансакции;

- все виды и размеры оплаты услуг провайдера;

- (если применимо) обменный курс, применимый к платежной трансакции.

При этом специально устанавливается, что вся информация должна предоставляться в легко доступной манере, легкопонятными словами и по требованиям пользователя в письменном виде.

При принятии провайдером платежного поручения от плательщика плательщику должна быть немедленно предоставлена информация о номере перевода, сумме платежной трансакции (в валюте платежного поручения), размере всех комиссионных вознаграждений, обменном курсе для данной трансакции и дате получения платежного поручения. По выполнении платежного поручения провайдер обязан предоставить либо сделать доступной для получателя платежа информацию о номере перевода и (если применимо) плательщике, сумме перевода в валюте, доступной для получателя платежа, размере комиссионных, подлежащих уплате получателем перевода, обменном курсе, примененном к данной трансакции, дате валютирования.

Предоставление платежных услуг на основе рамочного соглашения возлагает на провайдера обязанность предоставления большего объема информации, включая:

данные о провайдере услуги (включая место нахождения головного офиса) и об органе, осуществляющем надзор за ним;

- информацию об использовании платежной услуги, в том числе:

- описание основных характеристик платежной услуги;

- описание информации, которую плательщик должен предоставить для выполнения платежной услуги;

- форму и процедуру предоставления согласия на выполнение платежной трансакции и порядок отзыва такого согласия;

максимальное время для выполнения платежной услуги;

информацию о комиссиях, процентах и обменном курсе;

порядок обмена информацией между пользователем услуги и провайдером, в том числе допустимые средства коммуникации, периодичность и быстроту предоставления информации, язык;

информацию о средствах защиты и исправления, в том числе:

- меры, которые должен предпринять плательщик для защиты информации;

- условия, при которых провайдер может блокировать платеж;

- размер и условия наступления ответственности плательщика и провайдера;

- временные промежутки, в течение которых плательщик должен информировать провайдера о неправильно осуществленных или неавторизованных трансакциях;

- условия возмещения денежных средств;

информацию об изменении условий и о прекращении рамочного договора, в том числе:

- информацию, которая считается принятой плательщиком, если он открыто не заявил о своем несогласии;

- информацию о сроке действия договора и праве пользователя прекратить договор;

- информацию о порядке разрешения споров, в том числе о внесудебных процедурах.

Следует отметить, что Директива ограничивает провайдеров платежных услуг в установлении и осуществлении некоторых прав по рамочному договору. Так, изменение условий рамочного договора провайдером либо его прекращение по инициативе провайдера требует уведомления пользователя о таких изменениях или прекращении не позднее чем за два месяца до вступления изменений в силу. В то же время пользователи платежных услуг могут отказаться от договора в любое время, предварительное уведомление об этом необходимо, только если оно предусмотрено договором, и его срок не может превышать один месяц.

Осуществление отдельно взятых трансакций в условиях рамочного договора предполагает предоставление плательщику и получателю платежа информации, сходной с той, которая предоставляется при осуществлении разовых платежных услуг.

Директива предоставляет право государствам установить правила, более выгодные для пользователей, чем те, что предусмотрены в Директиве.

Основные права и обязанности провайдера и пользователя. Авторизация платежных трансакций. Директива исходит из общепринятого принципа, согласно которому пользователь-потребитель должен располагать большей степенью правовой защиты (на уровне нормативных положений), чем пользователь, не являющийся потребителем, в связи с чем государства могут установить, что некоторые защитные положения не применяются, если речь идет о таких пользователях.

Директива подтверждает принцип распределения бремени оплаты услуг провайдера, согласно которому плательщик оплачивает комиссии своего провайдера, а получатель платежа - комиссии своего провайдера, данное правило действует, если трансакция не предполагает обмена валюты.

Директива требует установления в договоре (либо средствами национального права) правил, касающихся предоставления согласия на осуществление платежной трансакции и отзыва такого согласия. Если выражение согласия на трансакцию осуществляется в форме согласованного расчетного инструмента, стороны могут установить суммовые пределы, в которых производятся расчеты по такому инструменту; кроме того, провайдер услуги (при условии закрепления соответствующих положений в рамочном договоре) вправе блокировать исполнение поручения по разумно оправданным основаниям, включая подозрение о несанкционированном или противозаконном использовании расчетного инструмента. Блокировка должна быть снята немедленно по прекращении оснований блокировки.

Как на пользователя, так и на провайдера возлагаются определенные обязательства. Пользователь обязан использовать расчетный инструмент строго в соответствии с правилами, регулирующими выпуск и использование такого инструмента, и без задержек информировать провайдера об утрате, краже или непригодности расчетного инструмента. Пользователь вправе потребовать от провайдера возмещения неавторизованных трансакций при условии своевременного сообщения провайдеру о ставших ему известных случаях совершения таких трансакций, и в любом случае не позднее 13 месяцев после дебетования счета (кроме случаев, когда провайдер не предоставил информацию о такой трансакции). Провайдер услуги обязан обеспечить такие условия, что персонализированные свойства безопасности инструмента доступны только пользователю (он несет риски, связанные с направлением инструмента или средств его безопасности пользователю), обеспечить пользователю возможность в любое время сообщить об утрате, краже или непригодности инструмента либо потребовать его разблокировки. Кроме того, провайдер обязан обеспечить любое использование инструмента по получении сообщения о его утрате, краже или непригодности. В случае оспаривания трансакции пользователем бремя доказывания правильности ее совершения возлагается на провайдера. Директива также ограничивает размер ответственности пользователя за убытки, причиненные использованием украденного или утраченного расчетного инструмента, с исключением ответственности за те убытки, которые возникли после сообщения провайдеру о факте утраты или кражи.

Исполнение платежных трансакций. Директива рассматривает платежное поручение полученным для последующего исполнения, когда оно получено провайдером плательщика (либо непосредственно от плательщика, либо опосредованно от получателя платежа, в зависимости от формы расчетов) либо на следующий рабочий день, если оно получено по окончании рабочего (или расчетного) дня. Право пользователя платежной системы отозвать платежное поручение ограничено временем до дня его исполнения, после этого отзыв поручения возможен только по согласованию с провайдером. Если, получив платежную инструкцию, провайдер отказывается выполнить трансакцию, он должен сообщить об отказе и его причинах пользователю (кроме случаев, когда это воспрещено применимым правом).

По получении платежного поручения от плательщика оно должно быть исполнено провайдером услуги не позднее следующего рабочего дня (до 1 января 2012 г. государства вправе установить право плательщика и провайдера договориться о том, что такой период не будет превышать трех рабочих дней). Если речь идет о внесении наличных денег на платежный счет, они должны быть доступны немедленно по получении их провайдером услуги. Что касается доступности средств для получателя платежа, то Директива возлагает на государства обязанность обеспечить, чтобы средства были доступны получателю платежа немедленно по получении их провайдером получателя платежа. Если речь идет о платежах внутри одной страны, то государства могут установить более короткие сроки исполнения платежных трансакций.

Директива также рассматривает частный вопрос корректности указания уникального идентификатора получателя платежа (номер счета получателя) в платежном поручении. Если данный идентификатор указан некорректно, то провайдер не несет ответственности за неисполнение или неправильное исполнение поручения, но в то же время на провайдера плательщика возлагается обязанность оказать плательщику разумное содействие в поиске и возврате ошибочно перечисленных сумм.

Общее же правило относительно исполнения платежного поручения состоит в том, что провайдер плательщика несет ответственность за корректное исполнение платежного поручения, кроме случаев, когда он докажет (плательщику, а, если применимо, провайдеру получателя платежа), что провайдер получателя платежа получил соответствующие денежные суммы, в этом случае провайдер получателя платежа несет ответственность перед получателем за корректное исполнение платежного поручения. При наступлении оснований для такой ответственности провайдер плательщика или получателя платежа в зависимости от случая обязан привести счет своего клиента в состояние, в котором он находился бы, если бы платежная трансакция была исполнена правильно либо не имела бы места вообще (в зависимости от характера нарушения оказания платежной услуги). Кроме того, некорректное исполнение платежной трансакции ставит провайдера перед необходимостью оказать плательщику содействие в поиске неправильно переведенных сумм.

В дополнение к специальным нормам об ответственности, установленным Директивой, провайдер несет ответственность перед пользователем платежной услуги в соответствии с применимыми нормами общего договорного права.

Если неисполнение или неправильное исполнение платежной трансакции имело место по вине не провайдера плательщика, но какого-либо провайдера-посредника (например, банка-корреспондента, через который осуществлялись расчеты между провайдером плательщика и провайдером получателя средств), то такой посредник обязан компенсировать провайдеру, который первым вступил в платежную трансакцию, все убытки, понесенные им, или суммы, которые этот провайдер возместил пользователю платежной системы (право регресса).

Исключениями из данных правил об ответственности являются обстоятельства форс-мажорного характера, а также обязанности провайдеров платежных услуг, которые возложены на них императивными нормами публичного права (например, нормами о противодействии использованию платежной системы для целей отмывания денег и финансирования терроризма).

Защита персональных данных. Директива уделяет внимание необходимости защиты персональных данных при осуществлении платежных трансакций. Общее правило, установленное Директивой, состоит в следующем: государства обязаны обеспечить условия, чтобы обработка персональных данных платежными системами и провайдерами разрешалась и допускалась исключительно в пределах, в которых это необходимо для предотвращения, расследования и идентификации платежных злоупотреблений. Обработка таких данных должна осуществляться в соответствии с другими нормативными актами ЕС, относящимися специально к защите персональных данных.

Последствия нарушения права, регулирование споров. Директива требует от государств установить наказания за нарушение правил оказания платежных услуг таким образом, чтобы эти наказания являлись эффективными, пропорциональными и способствующими предотвращению совершения правонарушений в данной сфере.

Другая обязанность государств состоит в том, чтобы были созданы (или наделены соответствующими правами уже существующие) органы, уполномоченные обеспечить соблюдение положений национального права, принятого в соответствии с положениями Директивы (в случае, если провайдер платежной услуги расположен вместе со своими отделениями в разных государствах, уполномоченными органами должны быть органы государства регистрации его головного офиса). Наряду с этим должны быть созданы процедуры, обеспечивающие пользователям платежных услуг и иным заинтересованным лицам (включая ассоциации потребителей) возможность обращения к компетентным органам. Обращение должно влечь за собой ответ компетентных органов, в котором (без ущерба для положений общего судебно-процессуального права) должны быть указаны доступные внесудебные процедуры, адекватные для возникшего спора.

При этом современное законодательство в целом и Директива в частности признают тот очевидный факт, что существующие официальные судебные процедуры не всегда оказываются адекватными, особенно когда речь заходит об отношениях с участием потребителей. Неадекватность судебных процедур, в частности, связана с достаточно долгим временем, необходимым для разрешения судебного спора по традиционным процессуальным правилам, а также с тем, что материальные и временные ресурсы, вовлеченные в судебный процесс, не оправдываются в сравнении с теми суммами, которые в большинстве случаев фигурируют в исках потребителей.

В связи с этим Директива требует от государств установления внесудебных процедур для рассмотрения споров между пользователями и провайдерами платежных систем по поводу прав и обязанностей, возникающих в связи с вопросами, затронутыми Директивой. При этом допускается и использование для этой цели уже существующих органов. Для случаев трансграничных переводов и споров Директива требует от государств обеспечения эффективного взаимодействия таких органов, расположенных в разных странах.

Платежные системы

Данный вопрос в значительной степени имеет технический характер, выходящий за пределы юридического исследования. Мы коснемся его в связи с этим только в самых общих чертах, чтобы показать, что данный вопрос также регулируется в свете банковско-клиентских отношений и эффективность платежной системы рассматривается современным законодателем как непременное условие защиты интересов клиентов кредитных институтов.

Принципиальный подход к данным вопросам был заложен в Рекомендации 87/598/ЕЕС от 8 декабря 1987 г. о Европейском кодексе поведения, относящегося к электронным платежам (Отношения между финансовыми институтами, трейдерами и учреждениями услуг и потребителями). Принятие документа было обусловлено пониманием того, что создание современного единого банковского рынка невозможно без гармонизации правил, относящихся к сфере безналичных платежей.

Задача, преследуемая законодателем ЕС в ходе гармонизации данных вопросов на уровне Сообщества, сводилась к тому, что, с одной стороны, необходимо было обеспечить совместимость электронных платежных систем в рамках Сообщества, а с другой - обеспечить честную практику в отношениях между профессиональными участниками таких систем и потребителями. В связи с этим Кодекс поведения установил ряд общих принципов, относящихся к контрактам, заключаемым в сфере электронных платежей, совместимости платежных систем в разных государствах Сообщества, требованиям к оборудованию, обработке данных и безопасности, доступу к системе.

Общие правила, относящиеся к контрактам, требуют их заключения в письменной форме и при этом только в результате предварительного заявления со стороны потребителя или торговой точки о заключении такого контракта. Контракты должны содержать детальное описание общих и специальных условий соглашения между банком-эмитентом, с одной стороны, и потребителем или торговой точкой - с другой. При этом они должны быть составлены на официальном языке государства - члена ЕС, в котором заключен контракт.

Традиционным требованием для контрактов, заключаемых в сфере банковских услуг, является требование об указании размера оплаты банковских услуг, которое исключало бы возможность неоднозначного толкования либо других неожиданностей для клиента. В этой связи Кодекс установил правило, согласно которому условия о банковской комиссии и других суммах, причитающихся банку, должны определяться понятным образом. В этом аспекте Кодекс устанавливает еще одно немаловажное правило: размер банковских услуг не должен быть направлен на какое-либо ограничение конкуренции.

Наконец, контракты должны четко описывать условия и процедуру их расторжения, при этом такие условия должны быть доведены до сведения потенциального клиента банка до заключения контракта.

Электронные платежные системы смогут выполнить свою роль в создании единого рынка банковских услуг, только будучи технически совместимыми. В данной сфере Кодекс устанавливает правило, относящееся к степени совместимости платежных систем. Согласно рекомендации Комиссии совместимость должна быть полной, т.е. торговцы и потребители должны иметь возможность соединения с эмитентами и любым терминалом, который в состоянии обрабатывать данный вид карт. При этом совместимость должна быть достижимой в условиях использования приемлемого оборудования, которое, в частности, предполагает в числе прочего следующее:

- электронные платежные терминалы должны регистрировать, контролировать и передавать платежи, при этом они могут быть интегрированы в терминалы в пунктах продаж;

- торговцы должны быть вправе по своему желанию установить один мультикартный терминал;

- торговцы должны быть вправе выбрать платежный терминал по своему усмотрению, при этом по своему же усмотрению либо приобрести его, либо арендовать.

Как видно из перечисленных условий, относящихся к оборудованию, они направлены, с одной стороны, на защиту интересов владельцев торговых точек, принимающих к оплате платежные карты (в частности, против навязывания банком оборудования, каким-либо образом не отвечающего интересам владельца торговой точки), а с другой - на защиту интересов потребителей, которые вправе полагаться на постоянную пригодность оборудования для целей, с которыми выпущены платежные карты. В ряде стран неисправность оборудования влечет для банка ответственность перед клиентом, с правом последнего в том числе и на судебную защиту. В данной сфере рекомендация Комиссии основана именно на таком подходе.

Что касается вопросов защиты данных, то Кодекс установил правила, согласно которым передаваемая в связи с использованием карты информация не должна наносить ущерб прайвеси. В частности, объем требуемой информации должен быть лимитирован в той степени, в которой это обычно необходимо для чеков и денежных переводов.

Наконец, Кодекс требует "честного доступа к системе", что означает, с одной стороны, доступ к платежным системам всех предприятий сферы услуг независимо от их размера, с другой - не должно быть неоправданных отличий в размере оплаты услуг за проведение трансакций в рамках одного государства - члена ЕС и транснациональных трансакций.

Вопросы платежных систем и впоследствии не выходили из зоны внимания европейских нормотворцев на различных уровнях. При этом основное внимание уделялось именно гармонизации требований к платежным системам на общеевропейском уровне. Этот подход можно увидеть как в специальных нормативных актах, так и в общих положениях - представление о последних можно почерпнуть из такого авторитетного в настоящее время документа, как "Ключевые принципы системно важных платежных систем" (далее - Ключевые принципы), разработанного Комитетом по платежным и расчетным системам, созданным центральными банками стран Группы десяти <1>.

--------------------------------

<1> Текст документа доступен в интернет-ресурсе: http://www.bis.org/publ/cpss34e.pdf.

По поводу данного документа уместно сделать следующее замечание. Ключевые принципы не являются обязательным нормативным документом. Они носят рекомендательный характер, поэтому, если правовая система какой-либо страны не полностью учитывает их в регулировании существующих в этой стране платежных систем, не стоит расценивать такое правовое регулирование как "отклоняющееся" от норм международного права. Ключевые принципы разрабатывались для оценки платежной системы, а не для ее правового регулирования и не являются стандартом такого регулирования. При оценке правового регулирования платежных систем в той или иной стране Ключевые принципы играют роль не обязательно-нормативного, но концептуального критерия, использование которого полезно для оценки существующего правового регулирования платежных систем и понимания возможных перспектив развития этого правового регулирования (при понимании того, что национальные законодательства, как и международное право, вовсе не копируют Ключевые принципы и не структурируют законодательство, применимое к платежным системам, по логике изложения Ключевых принципов).

Немаловажно, что Ключевые принципы, не являясь обязательным нормативным документом, являются документом, представляющим наиболее систематизированный взгляд на платежную систему.

Другое немаловажное обстоятельство состоит в том, что центральные банки рассматриваются этим документом как органы, ответственные за проведение в жизнь Ключевых принципов. Это фактически означает, что даже при отсутствии юридической обязательности Ключевых принципов как нормативного документа именно положениям, содержащимся в этом документе, фактически следуют центральные банки при издании регулятивных положений, относящихся к платежной системе. С другой стороны, поскольку национальное законодательство закрепляет за центральными банками роль проводников политики Европейской системы центральных банков (далее - ЕСЦБ), то нормативные документы, принятые ЕСЦБ или рабочими группами и комитетами ЕСЦБ, могут фактически имплементироваться центральными банками отдельных стран в национальное банковское законодательство.

Благодаря Ключевым принципам в настоящее время можно говорить о наличии общепризнанного перечня принципов, которым должно соответствовать правовое регулирование платежных систем. В числе таких принципов идентификация и управление финансовыми рисками, возможность своевременного окончательного расчета, гарантированность расчетов в системах с многосторонним неттингом, надежность платежных активов, безопасность, эффективность, операционная надежность, объективные и публично раскрытые критерии доступа, адекватность управления. Кроме того, один из принципов посвящен юридическим основаниям платежной системы - он устанавливает, что платежная система должна являться законной во всех юрисдикциях, в которых она функционирует. Последствия соблюдения правил и процедур должны быть предсказуемы в соответствующей правовой системе и подлежать в ней принудительному исполнению. При этом законность платежной системы и последствия выполнения ее правил и процедур должны соответствовать всем уровням соответствующей правовой системы, включая основополагающие принципы и правила правовой системы (такие как нормы договорного права, гражданского и банковского права, нормы, относящиеся к обеспечению исполнения обязательств, нормы о банкротстве) и более специальные нормы, относящиеся непосредственно к платежным системам (таковыми могут быть законы или подзаконные акты, устанавливающие специальные нормы для платежных систем), равно как и судебная практика и другие источники. Кроме того, в случае функционирования платежной системы в различных юрисдикциях Ключевые принципы признают необходимость четкого понимания коллизии законов, т.е. какие именно нормы будут применяться к правилам и процедурам такой платежной системы.

И после разработки Ключевых принципов вопросы платежных систем (опять же в силу их важности для формирования единого рынка банковских услуг и обеспечения интересов клиентов) продолжают оставаться в фокусе постоянного внимания органов, ответственных за управление и надзор за функционированием банковской системы <1>.

--------------------------------

<1> Приведем в качестве примера перечень некоторых документов Европейского центрального банка по таким вопросам: Гармонизированный подход к наблюдению и стандарты наблюдения за платежными инструментами (февраль 2009 г.); Структура политики наблюдения в Евросистеме (февраль 2009 г.); Структура наблюдения за платежными стандартами схем карточных платежей (январь 2008 г.); Условия оценки особо важных платежных систем на соответствие Ключевым принципам (ноябрь 2007 г.); Принципы политики Евросистемы о расположении и действии инфраструктуры совершения платежных трансакций в евро (июль 2007 г.); Наблюдение центрального банка за платежными и расчетными системами (Комитет по платежным и расчетным системам, публикация N 68, май 2005 г.); Задачи безопасности систем электронных денег (май 2003 г.); Политика Евросистемы в отношении консолидации в клиринге центрального контрагента (сентябрь 2001 г.); Роль Евросистемы в сфере наблюдения за платежными системами (июнь 2000 г.).

Мы полагаем, что сказанное выше в достаточной степени подтверждает тезис о том, что гармонизация современного банковского права в части расчетных операций осуществляется в свете рассмотрения расчетной операции как платежной услуги и стремлении обеспечить оказание этой услуги на одинаковом качественном уровне вне зависимости от того, где (в какой правовой системе) она оказывается. Организация платежной системы в свете этой задачи предстает как одно из средств ее решения, причем средство немаловажное, поскольку платежная система является тем техническим инструментом, без должного (гармонизированного) функционирования которого (или которых) гармонизация оказания платежной услуги окажется технически невозможной.

Тенденции указанного процесса проявляются не только в рамках банковского права Европейского союза, их можно рассмотреть и в недавно принятом Федеральном законе от 27 июня 2011 г. N 161-ФЗ "О национальной платежной системе". Анализируя структуру данного Закона, можно сказать, что он не только рассматривает вопросы платежной системы в узком смысле, т.е. организационные моменты, требования к участникам, надзор за функционированием платежной системы, но и устанавливает правила, касающиеся платежных услуг и прав клиентов. Так, например, данный Закон установил ряд правил, касающихся информирования клиентов о платежной услуге, в том числе:

- информирование должно быть заблаговременным, т.е. осуществляться до оказания платежной услуги;

- информирование должно содержать минимум предусмотренных Законом данных, в том числе размер вознаграждения и порядок его взимания, способ определения обменного курса (при различии валют), порядок предъявления претензий и иную информацию в зависимости от вида безналичных расчетов;

- об условиях использования электронного средства платежа, в том числе ограничениях способов и мест использования, случаях повышенного риска использования таких средств.

Можно указать и на установление в Законе минимума прав клиентов и корреспондирующих обязанностей кредитной организации. В частности, в отношении электронных средств платежа предусмотрена обязанность информирования клиента о каждой операции, произведенной с использованием такого средства; предоставление клиенту возможности направить уведомление кредитной организации об утере электронного средства платежа или о его несанкционированном использовании; обязанность кредитной организации предоставить клиенту документы и информацию, связанные с использованием электронного средства платежа; обязанность кредитной организации рассмотреть претензии клиента в установленный законом срок.

Мы не собираемся говорить о какой-либо "рецепции" директивы о платежных услугах в российское законодательство - это было бы явным преувеличением. Но столь же неправильным было бы и замолчать позитивную тенденцию, особенно проявившуюся в российском законодательстве с принятием Закона о национальной платежной системе, выразившуюся в признании на законодательном уровне характерной для современного банковского права тенденции рассмотрения банковской платежной операции как платежной услуги и подхода к ряду технических, организационных вопросов именно сквозь призму предназначения платежной системы для оказания платежной услуги.